Золотой пленник

Орлов Алекс

Колонну остановили на берегу, еще раз повторив, что пить и стирать в этой воде нельзя.

– Мертвое озеро, – сказал Крафт.

– Почему мертвое? – спросил Питер.

– А потому что в нем дохлятина плавает! – громко объявил Густав, указывая на раздутый труп лошади в ста ярдах от берега.

– Лучше бы там ты плавал, – обронил Витас, сбрасывая утлую, едва не распадавшуюся одежонку. – Кто первый караулить будет?

– Я буду, – вызвался Спирос.

– А я искупаюсь, сто лет в воде не был, – сказал Крафт. – Пошли,

Питер.

73

Вдалеке резвились в воде нагие люди, они радовались, как дети, и дивились тому, что могут плавать в этой воде, словно невесомые. На холме дежурили двое солдат. Закрыв от солнца головы пожелтевшими накидками, они завидовали тем, кого охраняли.

Харар стоял под сводом высеченной в глиняном склоне пещеры и наблюдал за озером. Подобрав просторные темные одежды, отошел в глубь убежища и сел перед испещренным древними рунами камнем. По другую сторону камня с закрытыми глазами сидел седой старец – мессир Вендор. Сейчас он был ни жив ни мертв. Вендор давно жил на этом свете и экономил жизненную силу, погружаясь в состояние «ни жизни ни смерти». В такие моменты он был похож на каменное изваяние, однако стоило к нему обратиться – и старик оживал, открывал свои орлиные глаза, горевшие неуемным пламенем силы.

– Он здесь, это удивительно! – произнес Харар, обращаясь в темноту пещеры. Предсказанное Вендором двадцать лет назад и повторенное позже, при Хараре, начинало сбываться.

– О чем ты?

Харар вздрогнул. За годы следования путем Вендора он так и не привык к внезапным пробуждениям мессира. Это было похоже на то, как если бы у каменной стены вдруг открывались глаза.

– Я смотрел на купающихся людей и не могу определить, кто из них Карцепос… Я стараюсь, учитель, но я не в состоянии.

– Не называй меня так, я тебе не учитель.

– Простите, мессир.

– Я не говорил тебе, что мы обязательно найдем Карцепоса, я говорил, мы получим от него весть. Это может быть кто-то из его помощников.

– Там, на озере, нищие, они не могут быть помощниками Карцепоса.

– Твоя беда в том, Харар, что ты все еще надеешься на свой разум, который не стоит и капли настоящего прозрения.

– Что же мы предпримем?

– Будем ждать.

– Чего же, мессир?

– Мы столько лет искали, можно потерпеть еще несколько дней.

– Вы полагаете, что всего через несколько дней мы что-то узнаем?

– Я это вижу. – Старик посмотрел перед собой, пронизывая взглядом толщу горы. – Но у нас могут быть трудности, следы Карцепоса ищем не только мы.

– Не только мы? Кто же еще?

– Я вижу всадников, много всадников, однако лиц их не разглядеть, копыта лошадей поднимают непроницаемую пыль… А сейчас перестань суетиться и оставь меня.

– Да, мессир, конечно, только… Не опоздаем ли мы, ведь зло с предгорий Хиввы движется слишком быстро?

– Опоздаем в этом мире, успеем в другом, –

равнодушным тоном произнес Вендор.

– И вам не жалко этих… людей?

Старый маг открыл глаза и уставился на Харара.

– Я многое могу прозреть, но мне не дано понять одного – почему ты не остался с людьми, на их шумных сборищах, ярмарках, базарах, ведь твои говорящие собаки и кошки пользовались большим спросом. Ты бы мог разбогатеть.

– Мне хотелось достичь большего, мессир, я хочу постичь законы силы и путешествовать между мирами – как вы.

– Ты слишком привязан к этому миру, раз беспокоишься о каких-то людях, роющихся в своих проблемах, словно свиньи в отбросах. Что с того, если с предгорий Хиввы придут демоны и сожрут их?

– Но ведь это ужасно, – развел широкими рукавами Харар. Он чувствовал, что эмоции подводят его.

– Это не ужасно, это вполне обыкновенно. Придут демоны, сожрут людей, зло в этом мире превысит положенный уровень, и он рухнет. Потом из его обломков образуется новый мир, появятся люди, животные и снова начнется постепенное падение, до нового прихода демонов и очередного разрушения. Этот круговорот вечен, и никто не в состоянии отменить его.

– Возможно, однако нет ничего плохого в том, чтобы отсрочить приход зла.

– Плохое, хорошее, для меня в этом нет никакого смысла, но так и быть, если мы сумеем вернуть украденную силу ордена, я отброшу полчища Хиввы обратно в их урочища. Скажем… на триста лет.

Под потолком пискнули и устроили склоку летучие мыши. Выбитые в камне руны светили тусклым зеленоватым светом.

– Смотри, ты снова напрасно выплескиваешь силу – руны это видят.

Старик взял стоявший у стены посох, поднес его к рунам и осушил их – сполохи прекратились. В отличие от Харара, он знал цену силе.

Потом снова погрузился в состояние отрешенности.

Стараясь ступать тише, Харар вернулся к входу и посмотрел в сторону озера. Искупавшись, люди выбирались на берег и одевались.

74

Как и следовало ожидать, в город колонну не пустили и загнали невольников в загон для скота в одном из пригородов.

Никто не роптал, еду и воду дали вовремя, а остатки старого навоза, не убиравшегося годами, образовали в загоне подобие подушки, на нем было мягко сидеть и даже спать.

Питеру снился жуткий старец в черной хламиде, он все пытался подобраться ближе и заглянуть в глаза, однако Питер чувствовал, что это для него смертельно опасно, и отворачивался, однако старик вновь и вновь появлялся именно там, куда смотрел Питер.

В середине ночи вдруг послышались крики, шум борьбы, зазвенела сталь. Собаки залились лаем, потом все стихло.

Охранники переполошились и побежали вокруг с факелами, невольники тоже проснулись и вертели головами.

– Что случилось? – спросил Питер.