Золотой поезд. Тобольский узелок
Шрифт:
Наконец снова скрипнула дверь. Ребров оглянулся. По лестнице тихо спускалась вниз Валя.
Он пошел к ней навстречу и хотел спросить, все ли в порядке, как вдруг увидел на глазах у нее слезы.
— Валя, что случилось?
— В доме никого нет. Наши уехали вчера. Мы разъехались. Что я буду делать одна у чехов? — плакала девушка.
— Пустяки. Не беспокойся. Завтра утром я схожу на явку. Найдем товарищей, они устроят тебя. А теперь — домой!
Перед самым домом навстречу попался отряд гимназистов с белыми повязками на рукаве: «Белая гвардия».
Валя
— И эти туда же!
Шедший впереди отряда не расслышал ее слов, но заметил улыбку хорошенькой девушки. Он еще больше выпятил грудь и сорванным голосом молодого петуха крикнул:
— Ать! Два! Левой! Левой!
— Исчезновение царской семьи! Вечерние телеграммы! — вдруг с криком вынесся из калитки дома мальчишка. — Исчезновение царской семьи! — побежал он вдоль улицы с развевающимися по ветру длинными полосками бумаги.
— Мальчик, телеграмму! — крикнул вслед ему Ребров и через минуту вслух читал Шатровой:
ОТ ОСОБОЙ КОМИССИИ.
Особая комиссия, образованная по распоряжению командующего фронтом генерала Дитерихса для расследования обстоятельств, связанных с заключением императорской семьи в г. Екатеринбурге, настоящим сообщает:
Обследование дома инженера Ипатьева, в котором помещалась при большевиках фамилия Романовых, ощутительных результатов не дало. Извлечено несколько десятков предметов, принадлежавших царской семье, однако присутствие семьи не обнаружено. Судьба царской семьи неизвестна. Поиски трупа якобы казненного большевиками царя во дворе и садике успехом не увенчались. Траление Исетского пруда оказалось также безрезультатным. Сообщение большевиков о казни Романовых, таким образом, вызывает сомнение.
Комиссия обращается к гражданам, имеющим сообщить что-либо о царской семье или могущим указать на лиц, причастных к исчезновению ее, помочь комиссии в ее работе.
Следователь Наметкин.
СПАСЕНЬЕ ЦАРСКОЙ СЕМЬИ?
(Беседа с начальником уголовного розыска г. Екатеринбурга г-ном Кирстом).
На вопрос нашего корреспондента о судьбе царской семьи начальник уголовного розыска г. Екатеринбурга сказал:
— Пока особая комиссия не закончила своей работы, по понятным причинам я не могу широко информировать печать о результатах следствия.
Тем не менее работа моей агентуры принесла известные плоды, и есть основание думать, что царская семья в настоящее время вне опасности.
Во всяком случае, я хочу подчеркнуть тот факт, что свидетельскими показаниями точно установлено, что все члены царской семьи, одетые в авиационную форму, были заблаговременно уведены из Ипатьевского дома…
— Врут? — спросила Валя Реброва. Тот кивнул.
На другой день, оставив Валю, Ребров пошел на явочную квартиру. Он долго искал номер дома на захолустной улице. Нашел его, прошел мимо до следующего квартала, посмотрел в переулки — нигде ничего подозрительного. У маленькой церковки старухи ждали выноса покойника. У ворот дома толпились мальчишки,
— Скажите, — обратился к ней Ребров, — как пройти в квартиру Волкова?
— Первая дверь налево. А вам самого?
Ребров вошел в открытую дверь. Пожилой человек босиком, в рубашке без пояса встретил его у входа.
— Вам кого?
— Нина дома?
— Никакой Нины у нас нет.
— Как нет? Нина Буйволова из Екатеринодара, — настаивал Ребров. Слово «Екатеринодар» и было явочным паролем.
— Я вам говорю: такой здесь нет и никогда не было, — загораживая Реброву дорогу, сказал хозяин.
Ребров боялся настаивать, чтобы не вызвать подозрения.
— Простите; значит, я ошибся, — последний раз посмотрел он на человека в рубашке.
Тот ничего не ответил. Выйдя за ворота и оглядевшись по сторонам, Ребров подозвал извозчика.
— Гони скорей! — крикнул он ему.
Пролетка заскакала по булыжникам мостовой, задребезжали рессоры, взвилось вслед за экипажем облако пыли. Ребров не переставал торопить возницу до самого дома.
— Мы отрезаны от своих, — шепотом сказал он Шатровой. — На явке мне не ответили.
— Пойдем на станцию, — предложила Валя. — Может быть, лучше уехать?
На вокзале была неразбериха. Комендант станции на расспросы о железнодорожном движении отвечал:
— В ближайшую неделю восстановят. Сейчас оно совершенно прервано из-за взорванных мостов…
— Да как же эти эшелоны очутились здесь? — не вытерпел один из пассажиров, указывая на чешские составы. Чехи благополучно прибыли в Екатеринбург в новеньких и чистеньких классных вагонах.
— Прошу меня не перебивать! — внезапно побагровев, крикнул комендант. — Иначе вам придется последовать за мной в соседнюю комнату.
У дверей соседней комнаты стоял казак с винтовкой.
Неосторожный пассажир, низко раскланявшись, поспешил удалиться. Ребров и Шатрова пошли домой.
— Не выпускают никого из города, большевиков ловят.
— Что же нам теперь делать? — встревоженно спросила Валя.
— Пока подождем, а там — в Кизел, как только чехи его возьмут.
— Только бы выскочить из западни, — тихо сказала Шатрова, и они зашагали домой.
Дома Ребров и Шатрова, никем не замеченные, прошли в свою комнату. За стеной слышалось несколько громких голосов. Один из них — незнакомый.
— Чего они там расшумелись? — прислушалась Валя.
— Наверное, спорят о пустяках. Лучше давай посчитаем, сколько денег осталось у нас.
— Постой, Ребров, это становится интересным, — остановила Валя Реброва и подошла к стене.
— Вы мне ответите! — вдруг прокричал незнакомый голос. — Ваш сын обокрал мою дочь. Выманил у меня векселя, обещал жениться и до сих пор тянет со свадьбой. Я спрашиваю вас: будет свадьба или нет?
— Да тише вы, сумасшедший человек, — отвечал придушенным шепотом хозяин, — кругом все слышно. Ведь не я же обещал жениться на вашей Татьяне. Поговорите с моим сыном: он уже взрослый.