Золотой ребенок Тосканы
Шрифт:
— Разве это не обойдется очень дорого? — Я осознавала, что сумма, которую я должна была унаследовать, не тянула на состояние, особенно если мне придется поделиться ею с недавно обнаруженным братом.
— Не думаю. Конечно, все зависит от объема восстановительных работ, которые необходимо провести. Но давайте начнем с простейшей очистки, а потом примем решение, надо или нет продолжать.
Я посмотрела на Найджела. Он подарил мне одну из своих ободряющих улыбок.
— Ладно, я согласна, — сказала я. — Заберите их, пожалуйста.
Когда они уже направлялись к выходу,
— И я хочу сохранить стол, — произнесла я. — Но сейчас мне негде его поставить.
— Может быть, они позволят вам хранить его на чердаке школы, — предположил Найджел, — вместе с другими мелочами, которые вы захотите оставить.
— Отличная идея, — улыбнулась я. — Мисс Ханивелл может пойти на уступки, ведь мне надо поскорее освободить домик. Я спрошу у нее.
— Сколько вы еще рассчитываете находиться здесь? — спросил Найджел.
— Надеюсь уехать до конца недели.
Я заметила, как он сник.
— Понятно. Конечно же, вам нужно вернуться к работе.
Именно, конечно же, мне нужно вернуться к работе, хотя я не была уверена, что у меня еще есть работа. Тем не менее, я улыбнулась и кивнула.
— Я буду держать вас в курсе, — сказал он, — и сообщу, когда средства с различных счетов перейдут к вам.
— Думаю, вашему мастеру, — я посмотрела на мистера Астон-Смита, — следует подождать и не начинать работы по очистке, пока я не удостоверюсь, что вступила в наследство с соблюдением всех законов.
— Договорились, — кивнул оценщик. — Я возьму картины с собой, но подожду ваших инструкций. И сделаю то же самое с мебелью, которую вы хотите отправить на аукцион. Мы не станем продавать то, на что у вас нет прав.
— Не волнуйтесь, — сказал Найджел. — Я позабочусь обо всем. Возвращайтесь в Лондон. Я позвоню вам, какими бы ни были новости.
И они уехали, забрав с собой портреты, а я продолжила уборку. Закончив, я только собралась посидеть с чашечкой чая, как в дверь постучали. На сей раз за ней стоял крепкий, крупный мужчина. Он нахмурился, увидев меня.
— И что это за школа для девочек? — спросил он низким голосом с типичным заокеанским акцентом. — Когда Лэнгли-Холл был продан?
— Сразу после войны. — Я пожала плечами.
— Очень жаль. Я надеялся прогуляться по знакомым местам. Вы дочь привратника?
— Я Джоанна Лэнгли, — сухо ответила я. — Дочь сэра Хьюго Лэнгли.
Его брови поднялись:
— Кроме шуток, значит, старик снова женился? Скажите-ка на милость!
Только тут меня осенило, кто передо мной. Я смотрела на его лицо и не находила никакого сходства с моим отцом, который всегда имел утонченный вид, более приличествующий романтическому поэту. Этот же человек был сытым, пухлым и не особенно привлекательным.
— Вы — сын Хьюго? — спросила я.
— Именно так. Тедди Лэнгли когда-то. Теперь я Тедди Шульц. Из Кливленда, штат Огайо.
Я заставила себя протянуть руку.
— Я рада с вами познакомиться, Тедди. Еще пару дней назад я и понятия не имела, что у меня есть брат. Это стало большим шоком.
— Да уж. Я тоже был в шоке. Я имею в виду смерть старика. Клиент вернулся из Англии и показал
Я не знала, что сказать. По правде говоря, я будто превратилась в Алису, падающую в кроличью нору и натыкающуюся на один неприятный сюрприз за другим. Озираясь, Тедди поинтересовался:
— Так кто же получил навар от продажи дома?
— Навар? — Я уставилась на него. — Все деньги от продажи пошли на оплату налогов, когда дедушка умер, а мой отец вступил в наследство. С тех пор мы жили в сторожке, а отец преподавал рисование в школе.
— Нет денег? Это очень плохо. Я всегда представлял себе своего отца живущим в роскоши в большом доме моего детства. — Он обвел взглядом домик. — Не в этом, разумеется. А что насчет мебели и прочего барахла? Всех этих жутких предметов старины, которые я помню. Я полагаю, что имею право на половину доли, как его сын.
Я испытывала к нему острую неприязнь.
— Вы наследуете титул, как мне сказали. Но тогда вам придется снова стать Тедди Лэнгли.
— Сэр Тедди. Ну, разве это не прелесть?! И что к этому прилагается?
— Ничего. — Я заставила себя быть доброй британкой. — Я разобрала вещи отца, и вы можете просмотреть старые фотоальбомы, может, есть какие-нибудь фотографии, которые вы хотели бы взять. И любые предметы мебели, разумеется.
— Ладно. — Его глаза блеснули.
Я пригласила его внутрь. Он посмотрел на вещи, ожидающие отправки в благотворительный магазин.
— Это все? — спросил он. — Так вы жили?
— Да.
— А деньги?
Снова я вынуждена была бороться с собой, чтобы оставаться честной.
— Я думаю, что он мог иметь до тысячи фунтов на разных счетах.
Он посмотрел недоверчиво.
— Тысяча фунтов? И это все? Оставь эту мелочь себе. Я прилично зарабатываю. Мой старик Шульц начал заниматься недвижимостью после войны, и я присоединился к нему сразу после колледжа. Занимаюсь стрип-моллами [13] в основном. Я за неделю делаю больше. Тебе эти гроши явно нужнее, чем мне.
13
Торговый центр в виде галереи магазинов.
— Спасибо, — кивнула я. — Мне они действительно нужны. Мне сейчас негде жить.
— Ты не замужем?
— Мне всего двадцать пять, и у меня еще будет достаточно времени для этого, а пока я учусь.
— На кого?
— Ha адвоката. В этом году сдаю экзамены.
— На адвоката? Они делают хорошие деньги.
— Когда и если я получу право практиковать, — сказала я. — Послушайте, не хотите ли чашку чая? Я только что заварила.
— Конечно. Почему бы и нет? Чашка чая… Мы его всю войну пили. Бомбы сбросят, и все говорят: «Все обошлось. Выпей чашку чая». — И он засмеялся.