Золотой теленок
Шрифт:
– - Где же свидетели?
– - повторил Остап. Началась паника. Работая локтями, свидетели выбирались прочь, и в минуту улица приняла свой обычный вид. Автомобили сорвались с места, окна амбулатории захлопнулись, собаки принялись внимательно осматривать основания тротуарных тумб, и в городском саду с нарзанным визгом снова поднялась струя фонтана.
Убедившись, что улица очищена и что Паниковскому уже не грозит опасность, великий комбинатор ворчливо сказал:
– - Бездарный старик! Неталантливый сумасшедший! Еще один великий
У фонтана Балаганов сразу же переложил всю вину на Паниковского. Оскандалившийся слепой указывал на свои расшатавшиеся за годы лихолетья нервы и кстати заявил, что во всем виноват Балаганов-личность, как известно, жалкая и ничтожная. Братья тут же принялись отпихивать друг друга ладонями. Уже послышались однообразные возгласы: "А ты кто такой? ", уже вырвалась из очей Паниковского крупная слеза, предвестница генеральной драки, когда великий комбинатор, сказав "брек", развел противников, как судья на ринге.
– - Боксировать будете по выходным дням, -- промолвил он. Прелестная пара: Балаганов в весе петуха, Паниковский в весе курицы! Однако, господа чемпионы, работники из вас-как из собачьего хвоста сито. Это кончится плохо. Я вас уволю, тем более что ничего социально ценного вы собою не представляете.
Паниковский и Балаганов, позабыв о ссоре, принялись божиться и уверять, что сегодня же к вечеру во что бы то ни стало обыщут Корейко. Бендер только усмехался.
– - Вот увидите, - хорохорился Балаганов.
– Нападение на улице. Под покровом ночной темноты. Верно, Михаил Самуэлевич?
– - Честное, благородное слово, -- поддержал Паниковский. Мы с Шурой... не беспокойтесь! Вы имеете дело с Паниковским.
– - Это меня и печалит, -- сказал Бендер, -- хотя, пожалуйста... Как вы говорите? Под покровом ночной темноты? Устраивайтесь под покровом. Мысль, конечно, жиденькая. Да и оформление тоже, вероятно, будет убогое.
После нескольких часов уличного дежурства объявились, наконец, все необходимые данные: покров ночной темноты и сам пациент, вышедший с девушкой из дома, где жил старый ребусник. Девушка не укладывалась в план. Пока что пришлось последовать за гуляющими, которые направились к морю.
Горящий обломок луны низко висел над остывающим берегом. На скалах сидели черные базальтовые, навек обнявшиеся парочки. Море шушукалось о любви до гроба, о счастье без возврата, о муках сердца и тому подобных неактуальных мелочах. Звезда говорила со звездой по азбуке Морзе, зажигаясь и потухая. Световой туннель прожектора соединял берега залива. Когда он исчез, на его месте долго еще держался черный столб.
– - Я устал, -- хныкал Паниковский, тащась по обрывам за Александром Ивановичем и его дамой.
– Я старый. Мне трудно.
Он спотыкался о сусликовые
И в тот момент, когда Паниковский твердо уже решил идти домой, предложив Балаганову довершить начатое дело одному, впереди сказали:
– - Как тепло! Вы не купаетесь ночью, Александр Иванович? Ну, тогда подождите здесь. Я только окунусь -- и назад.
Послышался шум сыплющихся с обрыва камешков, белое платье исчезло, и Корейко остался один.
– - Скорей!
– шепнул Балаганов, дергая Паниковского за руку.
– Значит, я захожу с левой стороны, а вы-справа. Только живее!
– - Я-слева, - трусливо сказал нарушитель конвенции.
– - Хорошо, хорошо, вы - слева. Я толкаю его в левый бок, нет, в правый, а вы жмете слева.
– - Почему слева?
– - Вот еще! Ну, справа. Он говорит: "Хулиган", а вы отвечаете: "Кто хулиган? "
– - Нет, вы первый отвечаете.
– - Хорошо. Все Бендеру скажу. Пошли, пошли. Значит, вы слева...
И доблестные сыны лейтенанта, отчаянно труся, приблизились к Александру Ивановичу.
План был нарушена самом же начале. Вместо того чтобы, согласно диспозиции, зайти с правой стороны и толкнуть миллионера в правый бок, Балаганов потоптался на месте и неожиданно сказал:
– - Позвольте прикурить.
– - Я не курю, -- холодно ответил Корейко.
– - Так, - глупо молвил Шура, озираясь на Паниковского.
– А который час, вы не знаете?
– - Часов двенадцать.
– - Двенадцать, - повторил Балаганов.
– Гм... Понятия не имел.
– - Теплый вечер, - заискивающе сказал Паниковский.
Наступила пауза, во время которой неистовствовали сверчки. Луна побелела, и при ее свете можно было заметить хорошо развитые плечи Александра Ивановича. Паниковский не выдержал напряжения, зашел за спину Корейко и визгливо крикнул:
– - Руки вверх!
– - Что?
– - удивленно спросил Корейко.
– - Руки вверх, -- повторил Паниковский упавшим голосом.
Тотчас же он получил короткий, очень болезненный удар в плечо и упал на землю. Когда он поднялся, Корейко уже сцепился с Балагановым. Оба тяжело дышали, словно перетаскивали рояль. Снизу донесся русалочный смех и плеск.
– - Что же вы меня бьете?
– - надрывался Балаганов.
– - Я же только спросил, который час!..
– - Я тебе покажу, который час!
– - шипел Корейко, вкладывавший в свои удары вековую ненависть богача к грабителю.
Паниковский на четвереньках подобрался к месту побоища и сзади запустил обе руки в карманы геркулесовца. Корейко лягнул его ногой, но было уже поздно. Железная коробочка от папирос "Кавказ" перекочевала из левого кармана в руки Паниковского. Из другого кармана посыпались на землю бумажонки и членские книжечки.