Золотой теленок
Шрифт:
Остап, принявшийся было расхаживать по кинофабрике обычным своим шагом, вскоре заметил, что никак не может включиться в этот кружащийся мир. Никто не отвечал на его расспросы, никто не останавливался.
– - Надо будет примениться к особенностям противника, -сказал Остап.
Он тихонько побежал и сразу же почувствовал облегчение. Ему удалось даже перекинуться двумя словечками с какой-то адъютантшей. Тогда великий комбинатор побежал с возможной быстротой и вскоре заметил, что включился в темп. Теперь он бежал ноздря в
– - Сценарий!
– - крикнул Остап.
– - Какой?
– - спросил завлит, отбивая твердую рысь.
– - Хороший!
– - ответил Остап, выдвигаясь на полкорпуса вперед.
– - Я вас спрашиваю, какой? Немой или звуковой?
– - Немой.
Легко выбрасывая ноги в толстых чулках, завлит обошел Остапа на повороте и крикнул:
– - Не надо!
– - То есть как-не надо?
– спросил великий комбинатор, начиная тяжело скакать.
– - А так! Немого кино уже нет. Обратитесь к звуковикам.
Оба они на миг остановились, остолбенело посмотрели друг на друга и разбежались в разные стороны.
Через пять минут Бендер, размахивая рукописью, опять бежал в подходящей компании, между двумя рысистыми консультантами.
– - Сценарий!
– сообщил Остап, тяжело дыша. Консультанты, дружно перебирая рычагами, оборотились к Остапу:
– - Какой сценарий?
– - Звуковой.
– - Не надо, -- ответили консультанты, наддав ходу. Великий комбинатор опять сбился с ноги и позорно заскакал.
– - Как же это -- не надо?
– - Так вот и не надо. Звукового кино еще нет. В течение получаса добросовестной рыси Бендер уяснил себе щекотливое положение дел на 1-й Черноморской кинофабрике. Вся щекотливость заключалась в том, что немое кино уже не работало ввиду наступления эры звукового кино, а звуковое еще не работало по причине организационных неполадок, связанных с ликвидацией эры немого кино.
В разгаре рабочего дня, когда бег ассистентов, консультантов, экспертов, администраторов, режиссеров, адъютантш, осветителей, сценаристов и хранителей большой чугунной печати достиг резвости знаменитого в свое время "Крепыша", распространился слух, что где-то в какой-то комнате сидит человек, который в срочном порядке конструирует звуковое кино. Остап со всего ходу вскочил в большой кабинет и остановился, пораженный тишиной. За столом боком сидел маленький человек с бедуинской бородкой и в золотом пенсне со штурком. Нагнувшись, он с усилием стаскивал с ноги ботинок.
– - Здравствуйте, товарищ!
– - громко сказал великий комбинатор.
Но человек не ответил. Он снял ботинок и принялся вытряхивать из него песок.
– - Здравствуйте!
– - повторил Остап.
– - Я принес сценарий!
Человек с бедуинской бородкой не спеша надел ботинок и молча стал его шнуровать. Закончив это дело, он повернулся к своим бумагам и, закрыв один глаз, начал выводить бисерные каракули.
– -
– заорал Бендер с такой силой, что на столе кинодеятеля звякнула телефонная трубка.
Только тогда кинодеятель поднял голову, посмотрел на Остапа и сказал:
– - Пожалуйста, говорите громче. Я не слышу.
– - Пишите ему записки, - посоветовал проносившийся мимо консультант в пестром жилете, -- он глухой.
Остап подсел к столу и написал на клочке бумаги: "Вы звуковик? "
– - Да, -- ответил глухой.
"Принес звуковой сценарий. Называется "Шея". народная трагедия в шести частях", -- быстро написал Остап.
Глухой посмотрел на записку сквозь золотое пенсне и сказал:
– - Прекрасно! Мы сейчас же втянем вас в работу. Нам нужны свежие силы.
"Рад содействовать. Как в смысле аванса? "-написал Бендер.
– - "Шея"-это как раз то, что нам нужно!
– - сказал глухой.
– - Посидите здесь, я сейчас приду. Только никуда не уходите. Я ровно через минуту.
Глухой захватил сценарий многометражного фильма "Шея" и выскользнул из комнаты.
– - Мы вас втянем в звуковую группу!
– крикнул он, скрываясь за дверью.
– - Через минуту я вернусь.
После этого Остап просидел в кабинете полтора часа, но глухой не возвращался. Только выйдя на лестницу и включившись в темп, Остап узнал, что глухой уже давно уехал в автомобиле и сегодня не вернется. И вообще никогда сюда не вернется, потому что его внезапно перебросили в Умань для ведения культработы среди ломовых извозчиков. Но ужаснее всего было то, что глухой увез сценарий многометражного фильма "Шея". Великий комбинатор выбрался из круга бегущих, опустился на скамью, припав к плечу сидевшего тут же швейцара.
– - Вот, например, я!
– сказал вдруг швейцар, развивая, видимо, давно мучившую его мысль.
– Сказал мне помреж Терентьев бороду отпустить. Будешь, говорит, Навуходоносора играть или Валтасара в фильме, вот названия не помню. Я и отрастил, смотри, какая бородища-патриаршая! А теперь что с ней делать, с бородой! Помреж говорит: не будет больше немого фильма, а в звуковом, говорит, тебе играть невозможно, голос у тебя неприятный. Вот и сижу с бородой, тьфу, как козел! Брить жалко, а носить стыдно. Так и живу.
– - А съемки у вас производятся?
– спросил Бендер, постепенно приходя в сознание.
– - Какие могут быть съемки?
– - важно ответил бородатый швейцар.
– Летошний год сняли немой фильм из римской жизни. До сих пор отсудиться не могут по случаю уголовщины.
– - Почему же они все бегают?
– - осведомился великий комбинатор, показывая на лестницу.
– - У нас не все бегают, - заметил швейцар, - вот товарищ Супругов не бегает. Деловой человек. Все думаю к нему насчет бороды сходить, как за бороду платить будут: по ведомости или ордер отдельный...