Золотой торквес
Шрифт:
— Сланшл! — взревела толпа.
Король надел цепь на шею победителя.
Под приветственные клики королева Нантусвель послала вниз салфетку, продетую сквозь великолепный перстень (Стейн и не заметил, что салфетка немного перемазана банановой мякотью). Тануски вопили от восторга, рыцари изо всех сил сдерживались, чтобы не показать свою зависть. Служитель подвел к Стейну халика, и тот покинул арену.
«Это мой парень!» — выкрикнул Эйкен на верхнем регистре умственной речи.
Тагдал вернулся в ложу, распространяя вокруг себя атмосферу раздражения и досады.
— Ну, Тэгги,
— Не понравилось? — пискнул Грегги.
Раздался оглушительный удар грома.
— Вот вам в точности мои чувства! — прорычал Верховный Властитель Многоцветной Земли. — Прошу у всех прощения. Я должен совершить монарший отлив.
— Не любит он людей. — Глуповатая мордочка лорда Грега-Даннета вдруг озарилась светом мудрой проницательности. — И вы не любите, моя королева, и весь ваш род… Король терпит нас как необходимое зло, а по вам, лучше бы «врата времени» и вовсе не открывались.
— Как тебе не стыдно, шалунишка! — возмутилась Нантусвель. — Кому-кому, а тебе-то известно, что люди — мои лучшие друзья. Что подумает Брайан? На-ка лучше, съешь яичко.
Мастер генетики взял резную серебряную тарелочку со сваренными вкрутую яйцами и озадаченно уставился на нее.
— Яйца! Вот от них-то и все раздоры! Только представьте, светлейшая леди, в человеческих яичниках их содержится двадцать пять тысяч! И угораздило же Мать Природу так щедро напичкать женщину яйцами! — Он покосился на Брайана, взял яйцо, обмакнул в вазочку с горчицей и задумчиво осмотрел со всех сторон, прежде чем откусить. — Знаете, доктор Гренфелл, как в плиоцене зовут Мать Природу? Тана!.. Или Тэ, если придерживаться верований фирвулагов.
— Грегги, дорогой, не болтай с набитым ртом, — строго сказала королева.
По гладким щекам безумца заструились слезы.
— Если б можно было заставить ее размножаться вегетативным путем!
Брайан понял, что речь идет уже не о Матери Природе.
— Вы не поверите, Гренфелл, моя старая лаборатория в университете Джона Хопкинса и то была оснащена лучше, чем здешние! — продолжал лорд Даннет.
— Не отвлекайся, Грегги, — перебила его Нантусвель. — Видишь, Агмол выезжает?
Леди Идона бросила на Брайана оценивающий взгляд.
— Вы уже сделали какие-то предварительные выводы, профессор? Помимо генетических проблем, тану очень обеспокоены растущей зависимостью от человеческой рабочей силы и технологии. За несколько недель вы наверняка заметили, что молодые тану не проявляют интереса к сельскому хозяйству и таким отраслям, как горное дело, градостроительство, обрабатывающая промышленность.
— То есть к основным видам деятельности, находящимся в моей епархии,
— раздраженно добавил лорд Алутейн. — Гильдия Творцов переполнена музыкантами, танцовщиками, скульпторами, модельерами… А знаете, сколько студентов поступило в этом году на факультет светотехники? Пятеро! Через два столетия наши города будут освещены лампадами на оливковом масле и сальными свечками!
— Ваша тревога вполне обоснованна, — осторожно заметил Брайан.
— Уже пошли разговоры о том, чтобы отделить науки от искусств! — в негодовании воскликнул Властелин Ремесел. — Дескать,
— Тут не обошлось без Гомнола! — невозмутимо заметила Идона.
— До каких же пор мне тянуть лямку! — не унимался Алутейн. — Ведь я из тех первых пришельцев, кто, заручившись поддержкой Бреды, бросил вызов федерации. Таких, как я, среди тану раз, два и обчелся: Тагдал, Дионкет, Мейвар, леди Идона, лорд Меченосец, старина Лейр, прозябающий в Пиренеях… Ну вот, и я уже пользуюсь географическими названиями, принятыми у людей! Всего-то шестьдесят с лишним лет существуют чертовы «врата времени», а тысячелетия культурного развития Дуата выброшены на свалку! Лучшие наши борцы — и те одни гибриды! Весь наш древний мир с дерьмом смешали!
— Выбирай выражения, брат-творец! — вмешалась королева.
Грег-Даннет обнажил в ухмылке желтые зубы.
— Вы не можете загородить дорогу прогрессу.
— Даже так? — улыбнулась в ответ Нантусвель.
— Его высочество лорд Ноданн Стратег с супругой! — возвестил лакей в сером торквесе, отодвинув портьеру.
Брайан едва не ослеп от сияния розово-золотых доспехов на высоком стройном красавце.
— Сын мой! — воскликнула королева.
— Мама!
— Я так рада, что ты будешь присутствовать на этом испытании!
Губы Аполлона сложились в ироническую усмешку.
— Ну что ты, разве можно пропустить такое зрелище! Я даже привез маленький сюрприз любимцу Мейвар.
Королева расцеловалась со старшим сыном, затем взяла за руку женщину в великолепном наряде и головном уборе цвета зари и подвела ее к остолбеневшему антропологу.
— А вот и для вас сюрприз, Брайан. Мы ведь обещали! Мой дорогой Ноданн наверняка захочет поближе посмотреть выступление Эйкена Драма, а вы пока садитесь рядышком и возобновите ваше знакомство. Ты помнишь Брайана Гренфелла, дорогая Розмар?
— Как я могу его забыть? — Мерси наклонилась и запечатлела на губах антрополога нежный поцелуй. Потом обратила кокетливый взор к своему красавцу лорду. — Ты не должен ревновать, мой демон. Мы с Брайаном старые, очень старые друзья.
— Да пожалуйста! — небрежно бросил Стратег.
Он открыл заграждение и по ступенькам сбежал к арене. Толпа на стадионе и грозовое небо разразились громом восторга.
На противоположной стороне арены Эйкен спрашивал лорда Меченосца:
— А это что за явление Христа народу?
— Скоро узнаешь! Насколько мне известно, он привез для тебя нечто особенное с болот Лаара.
Тагал вышел за перегородку и двинулся навстречу славному рыцарю тану. При появлении Ноданна игры на арене прекратились.
Стейн уже без доспехов усердно обгладывал жареную ножку какой-то довольно крупной птицы, стоя в проходе, ведущем к раздевалкам.
— Эй, малыш! — окликнул он Эйкена. — Тебя тут дожидаются. Твой старый приятель, известный кобель-производитель.
К ним подкрался Раймо Хаккинен; его белесые, в кровавых прожилках глаза лихорадочно блестели. Все взоры были прикованы к Стратегу, на Раймо никто не обращал внимания, но он тем не менее воровато озирался и говорил взволнованным шепотом: