Золотой треугольник

Шнайдер Богуслав

Сначала южновьетнамская полиция захватила при выгрузке опия Анжабаля, действовавшего на этот раз самостоятельно, и конфисковала его единственный самолет. Затем пришла очередь Жерара Лабеньского: неизвестные злоумышленники с помощью пластиковой мины попытались взорвать его самолет. Поскольку мина не сработала, те же злоумышленники донесли о нем в полицию. И во время посадки в Южном Вьетнаме Лабеньски был арестован, а вместе с ним и его пилот Маттар, и три француза из Сайгона. Судья дал по пять лет каждому. Предательство так возмутило арестованных, что после двух лет заключения они нарушили неписаный корсиканский закон молчания

и рассказали все, что знали о деятельности Франсиси американским агентам по борьбе с наркотиками. Но и это не поставило под угрозу деятельность гангстера. Из седла его вышибла только неожиданно возникшая «конкуренция».

Когда военная ситуация в Южном Вьетнаме обострилась, важное значение приобрели прилегающие к границам Вьетнама области Лаоса и Кампучии, через которые шло снабжение Народно-освободительной армии (по так называемой тропе Хо Ши Мина). С помощью местных приверженцев американцы попытались перерезать ее, и в Лаосе разгорелась гражданская война. Взводы солдат превратились в роты и батальоны, местные стычки переросли в сражения, взамен устаревших ружей в ход пошли автоматы, ракеты и даже танки.

С активизацией военных действий опий перестал служить только предметом контрабанды. Он превращался в оружие.

Счет за войну

«Если вы хотите заручиться поддержкой мео, вы должны покупать у них опий!» — утверждал французский полковник Транкиль во время войны в Индокитае. Эта истина не устарела и спустя годы.

В отличие от французской секретной службы, ЦРУ никогда открыто не выступало в поддержку торговли наркотиками. Оно лишь закрывало на нее глаза в интересах сиюминутных политических и военных выгод. То же самое оно посоветовало делать и трем своим советникам в Лаосе.

Один из них, Уильям Юнг, прекрасно изучивший жизнь горцев (бог-внук № 2), понимал, что, до тех пор пока не изменятся социальные и экономические условия, у горцев нет иного выбора, как выращивать мак. Это была необходимость, порожденная нуждой.

Другой же, Энтони По, напротив, грозил выкинуть из летящего вертолета всякого солдата, у которого обнаружит полкило опия-сырца. Однако в интересах тайной войны он «не замечал» в зоне своих операций фабричек-лабораторий по выработке героина, принадлежащих главнокомандующему лаосской армией генералу Оуану.

Третий, специалист по сельскому хозяйству Эдгар Бьюэл Мейм, давал крестьянам-мео советы, как повысить урожайность опиумного мака.

«Раз уж вы разводите мак, так хоть делайте это хорошо. И не курите его», — уговаривал он крестьян. Он заботился, чтобы в посылках с американскими продуктами всегда были и лекарства, тогда заболевшим крестьянам не придется принимать опий в качестве целительного средства.

Разумеется, все три представителя ЦРУ отдавали себе отчет в том, что опий, на торговлю которым они смотрели сквозь пальцы, в конце концов кто-то выкурит или введет себе в кровь, сделав инъекцию. Получив первые сообщения о массовой наркомании в американской армии во Вьетнаме, они сообразили, кого помогают уничтожать. Но их задачей было вести тайную войну в Лаосе. И они добросовестно ее выполняли, отмахиваясь от сомнений морального свойства — из равнодушия, цинизма или слепой веры в то, что их родина всегда права.

Без опия из горцев не сформируешь армию, способную противостоять

объединенным силам Патет-Лао и вьетнамских добровольцев.

А опий, подобно невидимому демону, уничтожал каждого, кто к нему прикасался. Мак стал не только источником богатства мео, но и их проклятием. Ибо только опий заставлял воевать мео — солдат генерала Ванг Пао, на которых делали ставку в лаосской войне Соединенные Штаты.

Ванг Пао начал службу в армии в тринадцать лет в качестве переводчика при французских десантниках, оказавших сопротивление японцам в Долине Кувшинов. В двадцать один он уже командовал ударным соединением, состоявшим из 850 горцев, — в битве при Дьенбьенфу его отряду предстояло помочь оборонявшимся. Бесспорные командирские способности уживались в нем с удивительным корыстолюбием, проявившимся еще с молодых лет. Он присваивал жалованье подчиненных, крал армейский провиант, получал деньги за убитых…

Отвагой и жестокостью его солдаты превосходили своих земляков, одетых в форму правительственной армии, и очень скоро фактически превратились в настоящих хозяев гор. А война стала приобретать характер бойни…

К полному удовлетворению американцев, Ванг Пао бросал свои части в атаку в любой обстановке, даже на пулеметы. Его офицеры появлялись в самых крошечных деревушках мео: раздавали рис, деньги, оружие — и увозили рекрутов.

Вскоре Ванг Пао набрал 9000 бойцов и занял горы вокруг Долины Кувшинов с целью блокировать все дороги, снабжающие армию Патет-Лао, превратив тем самым долину в западню.

Однако наемные солдаты Ванг Пао соглашались воевать только при условии, что их семьи не будут нуждаться. Американцы оказались перед выбором: либо кормить горные деревушки на собственные средства, либо помочь им в сбыте урожая единственной сельскохозяйственной культуры, приносящей здесь доход. Они предпочли последнее.

С середины 60-х годов вертолеты и легкие самолеты компании «Эйр Америка» начали осуществлять переправку опия из деревень Северного Лаоса во Вьентьян. Чтобы не «нарушить» сложный механизм тайной войны, американцы не проявляли излишнего любопытства и не задавали щекотливых вопросов ни генералу Оуану, ни другим командирам лаосской армии. Политика вновь одержала верх над моралью.

Деревни в горах, несмотря на отток молодых мужчин, процветали… Хотя население уже не занималось охотой и не вырубало и не выжигало джунгли для посадок риса, тем не менее оно не бедствовало. Добыча опия — дело женское, тут старые женщины, девушки и дети могут обойтись и без мужских рук. С ростом цен на опий маком стали засевать даже самые крошечные клочки земли, прежде использовавшиеся для посадки овощей и фасоли, а на вырученные деньги покупался рис. Только с истощением почвы наступал кризис, потому что без мужчин нельзя было подготовить новые поля.

В деревнях, полных одиноких женщин и детей, начало расти беспокойство. Уже и подростки стали уходить в неизвестность, и никто не возвращался. Мрачные предчувствия тормозили приток новых рекрутов.

Все чаще приходилось прибегать к насильственным мерам.

«Ванг Пао послал нам винтовки. Когда мы отказались, он назвал нас „Патет-Лао“ и пригрозил разрушить нашу деревню. Что нам оставалось делать? У нас не было выбора, и мы дали ему все, что он требовал», — рассказывали старейшины деревень Альфреду Маккою, автору книги об участии Америки в торговле наркотиками…