Золотой венец Трои. Сокровище князей Радзивиллов (сборник)
Шрифт:
«Неважно, что тогда я душой кривил, – подумал Доминик, осторожно, с Сашенькой на руках, выбираясь из постели. Мальчик разорвал цветок на мелкие кусочки и начинал уже морщить носик, показывая: коли не сыщется новой забавы, так будет громкий рев. – Тогда во мне злость была да жалость. А как любовь настоящая пришла – я и не заметил. Да только теперь я просто счастлив. И без Тэфы мне давно жизнь не мила…»
Он подошел к окну, полюбовался уже зазеленевшим ухоженным парком.
– А-а-а, – предупреждающе заныл Сашенька. – Бацька… Гуляць! [44]
44
Отец, играть (бел.).
Доминик
Пока он соображал, что лучше вручить сыну: цепочку с подвеской (но она может порваться) или кольцо (а коли закатится куда?), в глаза вдруг бросился белый конверт, а когда удалось разобрать печать на нем… то и плач сына, и сон жены мигом утратили свое значение.
Доминик опустил ребенка на пол и, не обращая уже на него никакого внимания, схватил скорее письмо. Глаза его жадно заскользили по строчкам:
«Monsieur le comte Dominique, j’ai recu avec plaisir votre lettre. Je vous remercie de tous les sentiments que vous m’exprimez dans votre lettre et de votre volont'e de se joindre а ma future campagne Russe.
Pour ma part, je suis tr`es favorable а votre d'esir d’'etablir sur les terres bi'elorusses un Etat souverain, ind'ependant de l’empire russe, de m^eme que je souhaite aider la Pologne, afin de tenir mes promesses, que vous soutenez pleinement.
Vous 'ecrivez que votre arm'ee que vous vous appr^etez а mettre а ma disposition compte environ 500 chevaliers arm'es. Pour le succ`es de notre campagne il faut rassembler plus d’hommes. Avez-vous cette possibilit'e? Ou bien pouvez-vous accorder de l’argent pour agrandir l’arm'ee et l’approvisionner en armes? C’est avec un grand plaisir que je vous rencontrerai. Je vous attends а Varsovie, arrivez d`es que vous le pouvez.
Je vous remercie pour votre soutien et je vous salue sinc`erement.
Napol'eon» [45] .
Отложив письмо, Доминик возмущенно посмотрел на жену, уже проснувшуюся, забавлявшую Сашеньку и усиленно делающую вид, что читаемая супругом корреспонденция ее нимало не волнует.
Впрочем, терпение Тэфы длилось недолго. Не выдержав взгляда мужа, она выкрикнула:
– Да, я спрятала это письмо! А что тут такого?! Я не хочу, чтобы мой муж шел на войну! Я хочу, чтобы мой дорогой и любимый супруг был живым и здоровым, чтобы наши дети не росли сиротами. А ты что вздумал? Списался с корсиканцем, а сам мне ничего не сказал!
45
«Господин князь Доминик, я был несказанно рад получить Ваше письмо. Благодарю Вас за Ваши дружеские чувства и желание оказать помощь мне в походе французских войск на Россию. Со своей стороны я готов покровительствовать Вашему стремлению создать на белорусских землях свободное от Российской империи государство, так же как я расположен исполнить и мои обязательства перед Польшей, которые вызывают Вашу поддержку. Вы пишете, что готовы предоставить в мое распоряжение Вашу армию – до пятисот человек. Я считаю, что для успеха нашей кампании желательно привлечь еще больше людей. Есть ли у Вас такая возможность? Или, может быть, Вы согласились бы выделить денежные средства, которые были бы направлены для найма солдат и закупку оружия? Буду очень рад встретиться с Вами лично. Жду вас в Варшаве, прибывайте так скоро, как только сможете. Премного Вам благодарен за Вашу поддержку, примите уверения в моих искренних чувствах. Наполеон» (фр.)
– Я собирался. Можешь быть уверена, у меня и в мыслях не было держать тебя в неведении… Но, Тэфа, как можно читать чужие письма? И тем более – прятать их?! Ты понимаешь, что ты наделала, какая ошибка могла свершиться по твоей милости?
– Меня заботит только одно: что я плохо спрятала это письмо!
– Тэфа, любимая, послушай…
Доминик на секунду умолк, собираясь с мыслями.
Конечно, его участие в наполеоновской операции – дело решенное. Было бы одобрение императора, или же Наполеон решил бы отказаться от помощи, все равно все решено, все готово. Пусть и небольшая, но сплоченная и хорошо обученная радзивилловская армия в любом случае выступила бы заодно с французами.
Все это решено давно. По-другому поступить никак невозможно.
Но теперь самое главное – чтобы Тэфа, чтобы ее женское любящее сердечко, радеющее только о доме и детях, все-таки поняло и приняло это решение.
Пойти наперекор воле жены легко. А что она сделает против? Да ничего! Поплачет – и смирится.
Только вот любовь к ней заполоняет всю душу. Хочется, чтобы Тэфа не испытывала ни боли, ни обиды, чтобы она все поняла, осознала. И поддержала…
– Любимая моя. – Доминик присел на край постели, поправил льняной локон Тэфы, падавший на мокрые уже глаза, смахнул кончиками пальцев слезы. – Ты только вспомни, сколько горя у тебя было, когда против твоей воли батюшка вздумал выдать тебя замуж за пана Старженского. Юзеф ведь, кстати, оказался не самым плохим человеком. Во всяком случае, развод он тебе дал быстрее, чем моя Изабелла. А только не хотела ты жить с ним… Ты говоришь, что о детях наших тревожишься. Мы дали жизнь им, но не дали свободы. Вся жизнь их будет – как постылый брак. Не смогут они сами выбирать судьбу свою. Пока земля наша под Россией – не смогут. Без свободы – даже не полжизни у них, так, осьмушка. А ведь они – Радзивиллы, наследники знатного, могучего рода. Наш род всегда был богат, силен, он правил. А наши дети уже не будут править, придется им жить со склоненной головой. Каждую минуточку я помню, что вынужден служить русским, и я несчастлив. И если ты послушаешь свое сердце, то, кроме тревоги о детях, ты услышишь ту же печаль и беспокойство, какие есть у меня. Ты ведь тоже радзивилловского рода, а кровь не обманешь.
– Возможно, ты прав, и кровь не обманешь. – Тэфа задумчиво вскинула светлые бровки. – Но что, если корсиканец обманет?
Доминик, с облегчением улыбнувшись, покачал головой:
– Что ему вольница для нашего клочка земли, когда весь мир у его ног? Сильный может быть великодушным. Ему территория Речи Посполитой до разделов не так уж и важна, коли он всю Россию заполучит.
Жена вдруг снова залилась слезами:
– Хорошо, пусть так. Дай ему войска. А сам не ходи на войну. А если тебя убьют?
– Не убьют. Твоя любовь сохранит меня. В этом у меня даже никаких сомнений не имеется. Не бойся, поход для меня опасным не станет. Я же не солдат, который под пулями с утра до ночи. Офицерам в походе никакой опасности нет.
Жена была доверчива, как ребенок. Минута – и слезы ее высохли, и Тэфа уже с увлечением принялась мечтать, какая прекрасная жизнь начнется в Несвиже после того, как не будет российского гнета.
Доминик поддакивал жене, а сам думал, где можно отыскать необходимые для императора Наполеона средства.
Имеющейся наличности для таких значительных трат, как наем многотысячной армии и закупка оружия, явно было недостаточно.
Варианты с закладыванием замков или ссудами в банке приходилось тоже отбрасывать: в два счета многочисленные российские шпионы доведаются, что Радзивилл собирает деньги, а для чего он их может собирать – тут догадаться вовсе не сложно. И коли правда раньше времени откроется, успех задуманного предприятия может стать сомнительным.
По всему выходит, остается одно: сокровищница, апостолы, которых долгие годы сберегали предки. Жаль переплавлять такую красоту на золото. А переплавлять придется, хотя, может, за их продажу еще больше удалось бы выручить. Только продажу таких ценностей скрыть ведь не удастся, и непременно пойдут слухи…
Поэтому придется переплавлять статуи и везти в Варшаву золото, серебро и драгоценные камни. Предки, конечно, одобрили бы такое решение. Никакой сокровищницы не жалко ради самого дорогого сокровища – свободы своей земли и своего народа…
– Что ты себе позволяешь? Уже восемь вечера! Я пришла домой с работы, и что? Квартира не убрана, ужина нет! Валера, я ведь тебя в последний раз предупреждала – еще один такой фортель, и все, собирай вещички и возвращайся к мамочке в хрущевку. Ты не понял? Ты думал, что это шутка? Но это твои проблемы, мне дважды объяснять правила игры некогда. Я иду складывать твою сумку! Я сыта по горло! Хватит, надоело!