Золотой вепрь
Шрифт:
Кирсьен подошел к сторожке. Постучал по двери, покашлял негромко. Вдруг великан уже заснул? Умаялся-то за день он не меньше, а больше других.
За стенкой послышался шорох. Дверь распахнулась.
– Кулак приглашает тебя разделить вечернюю трапезу, – выпалил молодой человек, ощутив внезапную робость при виде существа, возвышающегося над ним на добрых два локтя.
– Спасибо, – прогудел Тер-Ахар. – Я иду.
Обратно они шагали рядом. Северянин двигался удивительно легко и бесшумно для его веса. Будто кот, скрадывающий добычу. Ни один сучок
У костра Тер-Ахар поприветствовал всех присутствующих с церемонностью, обычной для диких, незатронутых цивилизацией племен. Известно, что они придают больше значения всяческим условностям, чем жители империи, свободные и раскованные в словах и поступках. Кондотьер ответил, как и положено предводителю, за всех. Жестом пригласил великана присесть рядом.
Северянин уселся как ни в чем не бывало, вытащил из-за голенища ложку. Да и то… Если проработал с кем-то плечом к плечу едва не полдня, то поневоле начинаешь чувствовать себя по-свойски.
– Давай, братец… энтого… Проголодалша, поди? – подмигнул ему Почечуй.
Тер-Ахар ухмыльнулся и, дождавшись, пока зачерпнет из котелка Пустельга, тоже сунул ложку в варево. Коморнику обычно удавалось приготовить из самых простых составных частей такую еду, что за уши не оттянешь. Пшено, кусочки обжаренного сала, лук, рубленая морковь… Кажется: ну чего такого? А ведь вкусно!
Кулак продолжал рассказ, который, очевидно, начал без Кира:
– …молодой я был, горячий. И глупый. Глупый и горячий. Кровь играла, подвига хотелось.
– А то сейчас ты только за деньги клинок обнажаешь… – тряхнула головой Пустельга.
– Ну… – Кулак ухмыльнулся, но сморщился от боли. – Сейчас я хоть прикидываю, удастся мне живым из передряги выбраться или нет. А главное, людей вывести… Но тогда! Нам с Мудрецом на деньги вообще плевать было! Лишь бы клинками помахать. Сражались, вино пили, ни одной юбки не пропускали. А в кошельках пауки да блохи селились…
– Хе… Кто ж иж наш… энтого… молодым не был?
– Верно, Почечуй, верно. Конечно, с годами люди мудреют, зато становятся скучными. Так, молодежь?
Оба студента – Вензольо и Антоло – кивнули. Каматиец сразу и охотно, а табалец чуть погодя, словно обдумывал слова командира. Кольцо тоже покивал задумчиво.
– Дальше, дальше что было? – нетерпеливо воскликнул Вензольо.
– Да то и было! И давно-то как… Больше двадцати лет назад. В тысяча двести девяносто пятом. Или шестом? Нет, в пятом. Тогда град еще по всему Аруну посевы выбил.
– Точно… энтого… было, – подтвердил коморник.
– Банды своей у нас с Мудрецом еще не было. И Мелкий пока не прибился к нам. Так что гуляли мы по Барну вдвоем. Все думали в вольнонаемные податься, в армию. Или к кондотьеру такому записаться, чтобы слава о нем по всей империи шла. А никто нас брать не хотел. Дроу тогда
Все посмотрели на Белого. Карлик сидел неподвижно, всем видом будто бы говоря: «Да что тут такого? Это по-другому, как вы делаете, неправильно».
– И встретили мы в лесу как-то раз… – Кулак сделал паузу, усиливая интерес слушателей. – Встретили мы Белого. Правда, Белым он тогда еще не был. А нашли мы его израненного – три стрелы засело. Я сперва думал – похороним, не выживет. Но Мудрец вытянул. С того света, что называется.
– Я вначале жалел, что вы сохранили мне жизнь, – произнес остроухий. – Она была мне не нужна.
– Ты это брось! Жизнь всегда нужна.
– Да. Сейчас я это понимаю. Тогда я тоже был молод.
– Дальше… Дальше! – сгорая от нетерпения попросил наследник Медренского графства.
– Ну, дальше так дальше. Выяснилось, Белого свои же и подранили. До того я и помыслить не мог, что дроу могут своих же резать.
– Это редко бывает. – Уголки рта карлика дрогнули. – Но бывает.
– Что они не поделили, он нам не сказал. И до сих пор темнит.
Белый гордо задрал подбородок.
– А мы и не допытывались. Каждый волен тайну свою хранить. Сколько лет с ним последнюю краюху делили – товарищ, каких поискать. Но раз молчит, значит, так тому и быть. Зато он предложил нам добыть золота. Вывести нас к Золотому Вепрю.
– Куда? – Антоло вскочил с места.
– Тише… энтого… Штудент! Ты ж не в увинершитете швоем! – махнул на него ложкой Почечуй.
– К Золотому Вепрю, – повторил кондотьер. – А что ты о нем знаешь?
– Да ничего не знаю… – потупился табалец.
– А что ж дергаешься? – недоверчиво прищурилась воительница.
– Эх… Объяснять долго… В бреду я его видел. Здоровенная статуя, посреди поляны стоит… Перед ним плоские камни – вроде как алтари, что ли… Или жертвенники? И самое главное – одно ухо у кабана будто кто-то срезал!
– Не кто-то, – важно проговорил Кулак, – а Мудрец.
– Значит, согласились к веп’ю идти? – вмешался Вензольо.
– А ты бы отказался?
– Я? Да ни за что! Это ж п’иключения!
– Ага! Полная задница причем приключений, – согласился кондотьер. – Согласились мы, конечно. Пошли. Сами бы мы никогда не добрались до Вепря…
– Так что это за Вепрь такой? Почему из золота? – снова влез в разговор взрослых Халль.
Почечуй осуждающе покачал головой, но Кулак только улыбнулся.
– Золотой Вепрь – это величайшая святыня народа дроу, – рассудительно заметил Тер-Ахар. – Золотой Вепрь – отец всего живого, защитник лесов. Ему приносят жертвы. Я мало знаю про обряды дроу, но добрыми их не назовешь. Существует особая каста жрецов, не входящих ни в какие кланы. Они всю жизнь служат Золотому Вепрю. А простой воин или охотник может встретить старость и умереть, так и не побывав в лесном святилище.