Золотой воин
Шрифт:
– Это я мигом, лежи тут!..
Было слышно, как шаги Бриана прошуршали по соломе, а затем он вернулся.
– Держи двумя руками, а то нас за каждую разбитую плошку секут.
– Спасибо.
Питер припал к воде и пил долго, пока хватило дыхания. Потом отдышался и допил все.
Бриан унес плошку и, вернувшись, улегся на солому рядом.
– Ну так чего там на галерах, скверно?
– Скверно, но там много народу – люди все вместе, оттого не так страшно.
– А грести-то небось сутками напролет приходилось?
–
– Ясное дело – плохо. А потом как же, тебя продали?
– Сбежал.
– Сбежал?! – воскликнул пораженный Бриан.
– Эй, вы бы заткнулись, а то нам завтра чуть свет камни таскать! – послышался из другого угла недовольный голос.
– Ладно-ладно, я уже молчу, – поспешно согласился Бриан и перешел на шепот: – Как же ты сбежал?
– В порту, – просто ответил Питер, опуская множество подробностей о путешествии на Голубой Суринам.
– По воде или как?
– По воде.
– А сюда как?
– В городе орки схватили. В Исфагане.
– Это у них быстро, – согласился Бриан и вздохнул: – Нас тоже прямо на улицах похватали, как скот какой-нибудь. Меня и двух знакомых, на одной улице жили.
– Где же они теперь?
– А нигде. Съели их.
– То есть... как съели? – не понял Питер.
– Обыкновенно, как свиней едят.
– А тебя не стали?
– Наверное, случая подходящего не было. Они людей по праздникам едят, жертвы приносят. Столб посреди двора видел?
– Да.
– Вот возле него и убивают, а потом кровью этот столб поливают, он у основания уже черный от этой крови, а ведь они здесь чуть больше года живут. Честно говоря, я думал, они и тебя есть будут, а вышло вон как.
Они помолчали, каждый думая о своем.
– Слушай, а что это за человек, который на стуле у стенки грелся?
– Не знаю. Может, их родственник?
– Как это? Он ведь человек – по нему же видно, не может он им родственником быть.
– Тогда не знаю. Может, выслужился?
Бриан вздохнул:
– Небось его никто есть не станет, не то что нас с тобой.
– Меня вчера еще долго били?
– Нет, как ты свалился, так и оставили.
– А этот Лусх крепко лютый?
– Ой, даже имя его произносить боюсь. Если мимо проходит, обязательно лягнет, да так, что потом кровью харкаешь, у нас его все боятся.
– А много ли невольников у хозяина?
– Всего человек двадцать, здесь семеро – ты уже восьмой, а остальные на свинарнике, это за городом у леса. Хозяин обещал и меня туда отправить – за свиньями ходить, думаю, это лучше, чем тут с Лусхом встречаться.
– Далеко до свинарника?
– Недалеко, с полмили.
28
Проснувшись утром, Питер обнаружил в погребе только Бриана, других невольников в погребе не было.
– На работу пошли, они усадьбу достраивают. Как достроят, их продадут
Бриан подвел Питера к бочонку с водой, чтобы тот мог взглянуть на свое отражение. Света в погребе было немного – он попадал внутрь только через узкое окошко в потолке, поэтому Питер смог разглядеть лишь форму головы, ставшей совершенно круглой из-за распухшего лица.
Во дворе их уже ждал хозяин. Он ни словом не обмолвился о произошедшем вчера, не сделал замечаний по поводу лица Питера и даже не посмеялся над ним.
– Пойдете с Гурдом в свинарник.
– Слушаюсь, хозяин, – с поклоном произнес Бриан.
– Слушаюсь, хозяин, – прохрипел Питер и поклонился, чувствуя боль во всем теле.
Хозяин ушел в кухонную пристройку, из дома вышел Гурд – вчерашний возница. Проходя мимо невольников, он швырнул на землю лепешку и кусок свиного нутряного сала. Бриан торопливо поднял еду и, разломив лепешку, сунул Питеру меньшую часть, затем так же поступил с куском вонючего жира.
– Нет, – сморщился Питер. – Возьми это себе, а мне лучше верни большой кусок лепешки.
– Хорошо, – сразу согласился Бриан. – Только учти, жир, конечно, воняет, но он очень сытный, с лепешкой не сравнится. Я первое время тоже брезговал, но потом привык.
Бриан вцепился зубами в желтоватый кусок жира и принялся терзать его, как голодный пес.
Питер отвернулся, на него накатывал приступ тошноты.
– Идем! – крикнул Гурд, и Питер с Брианом заторопились. Шаги орка были огромными, за ним приходилось бежать. Ворота открыл незнакомый Питеру невольник, ссутуленный человек лет сорока с потухшим взглядом. От него сильно пахло конюшней. Прежде чем за Питером закрыли ворота, он оглянулся на одиноко стоявший стул, на котором вчера сидел человек с непонятным статусом.
Следуя за Гурдом, Питер имел возможность лучше рассмотреть город изнутри. Стены внутренних усадеб были разной высоты – от шести до десяти футов, в каждом дворе торчал столб для пожертвований с коробкой на самом верху.
«Что же там в этих коробках?» – недоумевал Питер. Почему-то это интересовало его сейчас больше, чем собственная судьба.
Дорога до свинарника вела через руины человеческой деревни, разобранные теперь до самых фундаментов. Камней и бревен здесь совсем не осталось, зато втоптанных в пыль костей хватало.
Тураны накатились сюда неожиданно, уйти не успел никто, теперь на этих землях уверенно закреплялись орки-молоканы.
Пока шли до свинарника, Гурд не проронил ни слова, а невольникам в присутствии хозяев тоже говорить не полагалось. Питер смотрел по сторонам, привыкая к местности, потом разглядывал свои трофейные башмаки. Несмотря на испытания последних дней, они выглядели хорошо – загнутые от морской соли носы, крепкая строчка из воловьих жил. Учитывая сложившиеся обстоятельства, такая обувь могла пережить даже своего хозяина.