Золотой воин

Орлов Алекс

– Ха, вон он чем занимается! – воскликнул конюх. – Эх, Мелинда, вот узнает твой туран, что ты тут с посторонними обнимаешься, голову отрежет!

Нарвавшись на неподвижный взгляд разбойника, конюх осекся.

– Я это в шутку, Морелис. Там, на площади, клиент появился денежный, хорошо бы его потрясти.

– Для тебя всякий с медью в кармане – денежный клиент.

– А вот и нет, при нем вот такой кошелек. – Конюх показал руками размер кошелька, приврав при этом совсем немного. – И он в него серебро ссыпал, которое в сдачу получил с золотого

дуката!

Морелис оглянулся на девицу, должно быть, продолжения сегодня уже не получится.

– Что за человек? – спросил он, решительно поправляя мундир.

– Молодой, в плечах не шибкий, в кожаной кирасе, при мече и кинжале. Конь у него строевой, хороший конь, так что если вы его – того, то и лошадку продать можно.

– Того или не того, это не тебе решать.

– Я же только на вдруг сказал, я вам тут не командую.

– Ну так я пошла, что ли? – подала голос Мелинда.

– Иди, чего уж, – вздохнул разбойник. – Но только помни, ты мне только половину денег отработала – должок за тобой.

Девица пожала плечами, стряхнула с юбки мусор и пошла в сторону базара, покачивая пышными бедрами. Мечтавший о ней конюх засмотрелся ей вслед.

– Ну, ты проезжего будешь показывать или на шлюху смотреть пришел? – одернул его Морелис.

– А? Это... пошли, конечно! – очнулся от сладких грез конюх и засеменил в сторону торговых рядов, туда, где, по его мнению, уже должен был оказаться проезжий.

Проезжего они нашли скоро, тот стоял у воза с сухарями и проверял качество, должно быть, собираясь взять их в запас.

– Что скажешь? – спросил конюх, когда они с Морелисом выглянули из-за телеги с горшками.

– Ничего, нормальный клиент. Непростой, конечно, все же меч при нем, но пары дубин на такого достаточно. С виду-то он не богатырь.

– А с конем что – брать будете?

– Чего нам конь? Денежки стрясем, и пусть катится.

– А мою долю?

– Получишь пять медяшек...

– Пять – мало! – возразил конюх, прелести Мелинды стоили десять.

– Если в сумке есть золото, получишь два рилли.

– Вот за это спасибо, это – по-нашему! – обрадовался конюх. – Не боись, денежки при нем – сам видел. Ну так я побежал за остальными?

– Беги.

Конюх исчез. Под остальными подразумевались еще трое дружков и бывших сослуживцев Морелиса, нарочно для такого случая ждавших вызова в одной из развалин.

Проезжий выбрал небольшой мешок с сухарями, заплатил за него и оставил у продавца, чтоб забрать после.

Морелис двинулся за ним, сопровождая от прилавка к прилавку. Скоро подошли трое его товарищей.

– Ну и где он? – спросил один, рослый и широкоплечий, ходивший с дубинкой, как с посохом.

– Вон, седла смотрит.

– Этот? Не шибко здоров.

– Разом уделаем, – добавил другой разбойник.

– Главное, чтобы шуму не поднимать.

Подбежал запыхавшийся конюх.

– Морелис, там еще дураки набиваются! – выпалил он.

– Что значит набиваются, кто им сказал? – спросил разбойник,

строго глядя на осведомителя.

«Дураками» кормившиеся на торжище разбойники называли трех дезертиров-туранов, не пожелавших отправляться в гибельные походы на север империи.

Работать тонко тураны не умели и даже воровство старых порток сопровождали убийством. Спорить с ними никто не хотел, тураны были упрямы и не склонны к переговорам, сразу хватаясь за мечи.

– Кто им сказал, я тебя спрашиваю? – повторил вопрос Морелис.

– Ну... сами увидели, глаза-то есть, хоть и дураки. Подошли и сказали – мы коня берем.

– Коня берут, значит, зарезать хотят, – сказал один из дружков Морелиса. – А мы думали – по-тихому...

Разбойники прекрасно знали, как ведет себя жертва ограбления, если у нее отбирают только кошелек, и как она начинает себя вести, защищая жизнь. Шуму будет на весь рынок, прибегут охранники от гостиницы, а с ними шутки плохи, они через одного бывшие кирасиры.

– Что уж тут говорить, возьмем свое и уйдем, а эти пусть сами колупаются, – сказал Морелис. Он не поверил, что тураны подошли сами, скорее всего, это конюх решил получить долю с продажи коня.

Оставив клиента, разбойники в обход двинулись к тропе, соединявшей две части торжища. Она проходила через проломы в двух стенах бывшей прачечной, почти все на торжище пользовались ею. Именно там, среди обломков бочек, разбойники и грабили свои жертвы, не выходя с базара.

На переходе в руинах они оказались вовремя, клиент только-только отошел от прилавка, купив сахарный шарик на палочке, и неспешно шел в руки грабителей, облизывая сладость.

– Ну чисто дите малое, – сказал Морелис, наблюдая за ним.

– Тураны уже возле бочки с патокой, – сообщил другой разбойник, заметив нежеланных сообщников.

– Лишь бы все не испортили, а то поспешат из жадности, он и сбегет.

Подойдя к натоптанной среди мусора тропинке, клиент на мгновение задумался, а затем свернул к прачечной.

– Ну вот и все, считай, попалась птичка... Локар, готовь дубинку.

Самый здоровый из группы встал к стене, чтобы огреть проезжего, когда тот войдет. Остальные рассредоточились чуть поодаль, чтобы перекрыть дальний выход.

Уже слышны были шаги клиента, Локар поднял дубинку и затаил дыхание. Вот показалась тень, а затем и сам проезжий – роста невысокого, такого бить работа легкая.

Локар махнул дубиной, но проезжий резко подался назад, и дубина врезалась в замусоренный пол, а согнувшийся за ней Локар получил удар по затылку и рухнул в пыль, даже не вскрикнув.

– Ах ты, сука! – закричал Морелис и бросился на проезжего с обнаженным мечом, но тот резко крутанулся и ударил нападавшего ножнами в ухо. На место отлетевшего грабителя бросился следующий, но получил страшный удар ногой в пах. Четвертый напал слева, ударил мечом, надеясь снести наглецу голову, но тот пригнулся и, проскочив под рукой, полоснул нападавшего кинжалом по ребрам.