Золотой воин
Шрифт:
Где-то перевернули котел, где-то сорвали шатер и затоптали часового. К тому моменту, когда беглецы обогнули холм, за ними поднялись в седло все тураны, визжа и радуясь возможности развлечься.
– Куда ты правишь, там же карсаматы?! – прокричал капитан вырвавшемуся вперед Питеру.
– Я к ним и правлю! Иначе нам не уйти, наши лошади уже спотыкаются!
Фон Крисп понял задумку Питера и ниже пригнулся к лошадиной гриве. Это уже было за пределами храбрости, это была чрезмерная дерзость.
Где-то высоко пролетели стрелы – тураны сокращали
Роняя с губ пену и теряя остатки сил, лошади внесли беглецов в лагерь карсаматов, где начался тот же переполох, что у туранов. Питер, фон Крисп и Крафт кричали здесь еще громче, боясь, что ослабевшие лошади упадут, запутавшись в веревках, или споткнутся о подвернувшегося карсамата.
– Туда! Туда – в терновник! – надрываясь кричал капитан, ему казалось, что Питер его не слышит. Но Питер услышал, и вскоре, обдирая бока о ветки кустарника, степнячки сумели пробиться к балке.
Наездники попрыгали на землю и стали спускаться по отсыревшей земле, волоча за собой испугавшихся кручи лошадей.
Наверху кипела яростная схватка давнишних врагов и формальных союзников, а путешественники уходили все дальше. Балка тянулась на добрые четверть мили, затем начались кустарники и, наконец, долгожданный лес.
– Я больше не могу идти, ваш благородие, – пожаловался Крафт. Его рубаха была располосована колючками, лицо исцарапано. Питер выглядел не намного лучше, а капитана спасла кожаная жилетка. Однако рукава сорочки тоже ни на что не годились.
– Давайте сиваш искать... – предложил Питер, все еще пытаясь отдышаться.
– Давай, а как она выглядит? – спросил Крафт.
– Я знаю, я жевал... – вспомнил фон Крисп, и они принялись искать.
Оказалось, что и в этих местах ее хватало. Травы набрали много, ведь жевать пришлось и на лошадиную долю, на бока степнячек страшно было смотреть.
Нажевавшись до боли в скулах, принялись за лечение. Сначала лечили себя, потом – лошадей. Несмотря на легкое пощипывание, которое поначалу вызывал сиваш, степнячки держались на удивление спокойно. Еще через полчаса им дали немного воды – последнюю, что оставалась.
– Нужно найти какой-нибудь ручей, – сказал фон Крисп. – Или яму. Тут должна быть вода, здесь ею пахнет.
Они углубились в лес и вскоре нашли круглое, подпитываемое родниками озерцо. Пополнив из него запасы воды, путешественники двинулись дальше, ведь по их следам в балке могли прийти враги.
Лес вскоре кончился, отдыхать пришлось у небольшой опушки. Через пару часов, когда солнце перестало палить так нещадно, а царапины у людей и лошадей начали затягиваться, путники снова отправились в путь.
– Ну, и куда теперь? – спросил Питер, когда они выбрались на едва заметную и давно не обновляемую колею.
– Полагаю, мы движемся к Пешехару, – сказал капитан.
– Я так и не побывал там. Мой дядя говорил, что по сравнению с Гудбургом это другой мир.
– Может, и так,
78
Как ни пытался фон Крисп подальше обойти шумный и многолюдный Пешехар, но нагромождение холмов с востока постепенно сдвигало все дороги на запад, ближе к основным торговым путям, что вились вокруг этого города. Поэтому через два дня после преодоления перевала путешественники остановились в придорожном трактире, в трех милях восточнее Пешехара.
Трактир представлял собой старую крепостную постройку времен зарождения империи, нечто вроде сторожевого форта при подъезде к городу. Со временем что-то в ней разрушилось, что-то пристроили, и получился трактир с толстыми каменными стенами и полукруглым обеденным залом.
– Вам повезло, господа, – такими словами встретил их хозяин гостиницы, седой урмиец в грязной феске. – В Пешехаре начинается летняя ярмарка, так что через день у нас не сыскалось бы места даже в дровяном сарае, а так просторная комната на троих имеется. По полрилли с человека.
– С харчеванием? – уточнил фон Крисп.
– Что вы? С харчеванием у нас значительно дороже, – хозяин развел руками. – Ярмарка!
– Нам это подходит. А как у вас с воровством?
– С воровством отлично – что ни положишь, сейчас же сопрут, – с серьезным видом пояснил хозяин. – Но на окнах имеются решетки, во дворе собаки – чужого не пропустят, а с вора штаны со шкурой спустят.
– А как же они узнают своих и чужих, если в первый раз их видят? – спросил Крафт, с опаской оглядываясь на бегавших по двору здоровенных псов.
– Собаки, – пожал плечами хозяин. – Кто их поймет? А только подойдет какой оборванец близко, так сейчас же его прогонят. Эцалот, забери лошадей! – крикнул трактирщик конюху, и тот, прихрамывая, поспешил навстречу гостям.
– Оставляйте их конюху, не бойтесь. А сами милости просим в залу. – Трактирщик распахнул тяжелую дверь и прошел первым.
В зале оказалось немноголюдно, однако еще только вечерело, а с приходом темноты в таких заведениях посетителей становилось все больше. Поскольку все слуги были заняты, трактирщик взялся лично отнести вещи новых постояльцев в комнату, но ему доверили только мешки с амуницией – казну путешественники держали при себе.
Открыв старый замок большим висевшим на поясе ключом, хозяин распахнул дверь в номер, и гости увидели свое временное жилище: небольшую комнатку с четырьмя кроватями и единственным окном – бывшим когда-то узкой бойницей.
– Это еще ничего, на первом этаже и таких окон нет, потому внизу у нас только хозяйственные нужды, а постояльцы все здесь.
– Окошко можно было и побольше сделать, – проворчал Крафт.
– Пробовали, да только инструмент зря сточили. Стены толстые, камень хороший и раствор с рыбьим клеем. Умели предки строить, не то что сейчас. Так что, господа, обходитесь тем, что имеется.