Золотой выстрел
Шрифт:
Дело— то привычное…
Стукнул выстрел, но на него не обратили внимания. Все следили за поведением часового на вышке. А тот вдруг резко подскочил на месте, уронил карабин, который держал в руках, запрыгал на одной ноге, как пацан, игравший в классики…
Скандал потом был великий. Долгое время начальство даже не знало как определить событие. Если квалифицировать его как чрезвычайное происшествие, то надо было докладывать по команде снизу вверх, и затем ждать как сверху вниз на всех посыплются синяки и шишки.
Провели следствие.
— А если бы вы попали не в каблук, а в ногу?
Злосчастный, стоптанный набок каблук при этом как вещественное доказательство лежал перед следователем на столе.
— Как это в ногу? Я целился в каблук.
— Там расстояние двести метров. Чуть ошибся, и пуля пошла бы выше.
— Но я же попал?
Короче, случившееся квалифицировали как разгильдяйство. Лейтенанту Карплюку влупили выговор. Старшего сержанта Мисюру сплавили с первой же партией тех, кого демобилизовали в запас. Дед этому был страшно рад. Он и без того оттрубил семь лет вместе с войной и срочной службой.
Позже, став постарше, дед оценивал свою меткость более точно, чем в самом начале: «Ну и мудила я был в те годы…»
Внука искусству стрельбы дед учил по своей методе. Работавший егерем охотхозяйства, дед Евгений Иванович имел карабин с хорошей оптикой. Он уводил Олега подальше от деревни к заброшенному кирпичному заводу. Одну из глухих стен здания они обклеили старыми газетами и в центре нарисовали мишень. Черный круг размерами с голову человека с расстояния в двести метров выглядел не больше яблока. Только оптика, скрадывая расстояние, приближала цель, и делала ее достаточно удобной для прицеливания.
Первый выстрел дед разрешил сделать внуку. Поскольку Олег давно и весьма метко стрелял из тульской малокалиберки, он взял карабин в руки с уверенностью бывалого стрелка. Лег поудобнее. Приклад поплотнее вжал в плечо, чтобы не ощутить сильного удара отдачи. Подвел марку прицела под нижний срез черного круга и нажал на спуск. Положил карабин и доложил деду:
— Готово.
— Дуй к мишени, — приказал дед. — Ищи дырку.
Олег побежал к цели вприпрыжку. Он ни на мгновение не сомневался, что попал. Каково же было его разочарование, когда обнаружил пулевую пробоину в кирпичной стене метрах в полутора от черного круга и ниже его примерно на полметра.
— Попал?
Дед в нулевом результате не сомневался, но считал необходимым спросить.
Олег замахал руками и показал точку, куда впилась пуля.
— Отойди в сторону, — крикнул ему дед, — и стой. Я стрельну.
Он конечно понимал, что будет чувствовать внук, оказавшийся на линии мишени, но считал, что только такие острые ощущения прививают человеку смелость и стойкость.
Олег отошел в сторону и встал, прижавшись к стене. Страха он не ощущал — слишком велика была его вера в меткость деда.
Евгений Иванович опустился на колени, потом улегся, прицелился.
Щелчок свинца
В двенадцать лет Олег Мисюра уже стал классным стрелком. Он обладал прекрасным глазомером, научился достаточно точно определять силу ветра, температуру воздуха и вносил в прицел поправки, которые учитывали все, вплоть до деривации, которую вызывает вращательное движение пули.
В училище снайперского оружия Мисюра не изучал и огня из него не вел. В армии строго дозируют знания и боевое умение. Начальство точно знает, что необходимо каждому офицеру или солдату по роду его занятий. И только став офицером, Мисюра сам создал для себя условия совершенствоваться в снайперской стрельбе, которая во многом отлична от стрельбы спортивной.
— Так ты согласен, Олег? — спросил Барсов, заметив, что Мисюра отвлекся от разговора.
— О чем речь? Конечно?
— Теперь скажи, — Барсов действовал напористо. — Какое потребуется оружие?
— Выбор не велик. Это либо ВСС, либо СВД. В зависимости от задачи.
— СВД, — сказал Барсов, — снайперская винтовка Драгунова? Так? ВСС? Впервые слышу.
— Винтовка снайперская специальная. Калибр девять миллиметров. Стрельба беспламенная и бесшумная. Разбирается на три части. В сборе длина чуть больше метра…
— Хорошая вещь, — сказал Барсов. — На мой взгляд, конечно.
— Это так, но у драгуновки прицельная дальность без малого полтора километра…
— Зато у ВСС калибр — девять, — возразил Барсов, — а не семь шестьдесят две, как у драгуновки. Значит, она должна бить посильнее.
— ВСС — оружие спецназа. У СВД прицельная дальность с оптикой в три раза больше, чем у ВСС. И начальная скорость пули у драгуновки восемьсот тридцать метров в секунду против трехсот метров у ВСС.
— Хорошо. Достанем СВД. Потом на полигон поедем и немного поцелимся. Идет?
Мисюра с трудом удержал напор легкого рукопожатия Барсова.
— Забито.
«Уазик» затормозил так резко, что его слегка занесло на мокрой глине обочины. Дверца открылась и наружу приглашающе высунулась огромная рука Барсова.
— Сидай!
Мисюра втиснулся в машину. «Уазик» взял с места также лихо как и затормозил. По днищу кузова барабанной дробью застучала щебенка.
Вскоре Барсов свернул на полевую дорогу, которая вела к стрельбищу. Морпехи сюда не выходили давно: колея поросла травой, стрельбище — бурьяном. Вышка со смотровой площадкой для наблюдателей покосилась, деревянные ступени лестницы кто-то извел на дрова.
Барсов притормозил у огневого рубежа, где для стрелков были отрыты окопы полного профиля и ячейки для стрельбы лежа, стояли бетонные стенки для ведения огня из-за укрытия.