Золоту – жизнь, человеку – смерть
Шрифт:
– Вертеться тебя отец научил, а вот грамоты маловато. Поедешь учиться, чтоб учился так, как ты воюешь.
– Ведь война, мой государь.
– Одни должны воевать, другие учиться. Каждому – свое. Завтра получишь у графа письмо, свозишь его императрице и останешься в Петербурге. Раз любишь рисовать, учись рисовать.
– Но я хочу служить вам, государь.
– Там будешь учиться и служить. А сейчас иди, твои казаки, небось, заждались, завидуют, покинул их говорят.
– Нет, уверяю вас, ваше величество, они
– Молодец, умно говоришь. Сдай сегодня сотню своему брату и собирайся в дорогу. Немного отдохни, ты эти сутки почти не спал.
– Граф подойдите сюда, отправьте своего сотника в баню, переоденьте и уложите спать. Завтра отправьте его в царское село с моим письмом государыне.
– Слушаюсь, Ваше Величество.
Царица направила Василия в художественную академию. Профессор Орлов, прочитав рекомендательное письмо императрицы, попросил Василия мелом на доске что-нибудь нарисовать. Сотник положил свою шашку на стол профессору, взял кусок мела, попросил сидящую девушку около окна чуть выше поднять голову.
Прошло четверть часа, и на доске был нарисован портрет девушки. Студенты, входившие в это время в аудиторию, столпились около доски.
– Кто он? – спрашивали друг у друга. – Как умеет легко и быстро наносить тени. Людочка, ты как живая, иди, посмотри, как он тебя нарисовал.
В это время профессор делал свои записи, окончив писать, он поднял голову, чтоб успокоить студентов. Перед ним стояли его ученики.
Все восхищались рисунком, наверно снова Мефодий шалит, рисует за сотника – садитесь, господа и не шумите. Все ушли, перед ним стоял сотник, дорисовывая портрет его дочери.
– Если бы акварелью, – сказал профессор, – не было бы цены этому рисунку.
– Пожалуйста, дайте акварель и кисточку, пусть девушка подождет, я ее нарисую на полотне.
В свободное время сотник занимался самообразованием. Великий князь Николай Николаевич заметил усердие в учебе сотника, разрешил учителю своей внучки учить Василия.
– Никифорович, у тебя много свободного времени, займись сотником, направь его на истинный путь. Шашкой умеет орудовать, а вот письмо грамотно не может написать.
Ежедневно стал изучать сотник грамоту, арифметику и французский язык. Однажды вызвал его к себе профессор на собеседование.
– Вы, сотник, прибыли к нам почти в середине учебного года, потому вас не зачислили студентом. Вы вольный слушатель, а я вас учу по просьбе ее Величества императрицы.
Сегодня мы на ученом совете решили зачислить вас в состав студентов нашего художественного училища со стипендией и выделили вам квартиру. Это из уважения к ее Величеству и вашему горячему желанию учиться.
– Благодарю вас, профессор, за участие в моей жизни. Но мне нужно посоветоваться
Первое воскресенье у Василия было свободным от работы. Решив несколько математических задач и повторив русский язык, пошел прогуляться.
За полгода жизни в доме Великого князя он узнал всех обитателей дома. Николай Николаевич поехал со всей семьей в церковь, а домочадцы развлекались, кто как хотел.
Василий одел свой казачий костюм, повесил шашку.
– Пойду на Невский к своим братьям казакам, – решил Василий. Около ворот его остановил швейцар.
– Господин сотник, никому никуда не велено выходить, в городе волнение. Нынче могут даже убить.
– Но я к своим казакам на Невский.
– Тем более, туда опаснее идти, чем в любую часть города.
Николай, придворный конюх князя, подошел к Василию.
– Если желаешь пройтись по городу, переоденься в штатское, и пойдем вдвоем.
Стоило только выйти за ворота дома, как он попал в иной мир. На каждом углу стояли нищие и просили милостыню. Большое количество людей искало работу везде, где стояла кучка людей, говорили о работе, о хлебе. Война полностью разорила страну.
– Долой царя! Долой самодержавие!
Подошли к хлебному магазину. Здесь стояло несколько сот человек, в руках мужчин и женщин были хлебные карточки, а на дверях висело объявление «Хлеба нет». Все ждали, когда привезут хлеб.
Николай отошел на минуточку от Василия, и сразу же к нему подбежало несколько мальчишек.
– Помогите ради Христа, дайте на хлеб копеечку.
Василий растерялся и стал рыться в карманах, но кроме носового платочка ничего не нашел. Мальчишки следили за каждым его движением.
– Отойдите ребята, он такой же безденежный, как и вы. Разве у художников бывают деньги. Студенты тоже голодают.
– Коля, он наш, – выкрикнули мальчишки. – Мы думали буржуи, больно красиво одет, – прокричали они и убежали.
В боковом кармане Василий нашел кусочек шоколада, он подошел к стоявшей женщине с двумя детьми. Они тихо плакали и говорили: «Мама, мы хотим есть».
Женщина их успокаивала, вытирала слезы, гладила по головке.
– Обождите, потерпите, привезут хлеб, и я вас накормлю.
– Возьмите, пожалуйста, пусть они успокоятся.
– Студент, а какой добрый. В карманах пусто, а детей пожалел. Наш, действительно он наш, я видела, как он помогал во дворце колоть дрова, заносил уголь, помогал Николаю чистить лошадей.
Только отошли от хлебного магазина, так их окружили цыганки.
– Дай монетку, погадаю, скажу правду. Ты счастливый и красивый…
Николай оттолкнул цыганок, и они пошли дальше.
– Тебе нельзя одному выходить в город, возвратишься домой без штанов, ты такой жалостливый и добрый. Такие, как ты, нынче не в моде, гони их всех от себя.