Золотые дети. Неприкасаемая.
Шрифт:
Гррррррр…
Я посмотрела на часы. Еще три урока мне придется где-то ошиваться, чтобы в конец не добить маму.
Выйдя на улицу, я глянула на перевернутый столик и поднос с разбросанными остатками еды, на которую накинулись местные птицы.
Как вспомню, так вздрогну. Хватило только одного взгляда Трэвора, чтобы понять, насколько я ему противна с клеймом Ангуса. Черт, тогда, почему он целовал меня, раз я вызываю в нем отвращение? Неужели, думал о чем-то возвышенном, чтобы не блевануть?
О,
Я двинулась вдоль сетки, огораживающей стены школы. Все никак не могу привыкнуть к тому, что когда-то, здесь стояла психлечебница… а Трэвор Блэк и его друзья – выходцы этой больницы. Психи, которых подвергали опытам, пичкая запрещенными препаратами, чтобы исцелить болезни. Да, а в итоге, у них проявились странные способности, и теперь, за ними вроде как охотятся. Ну, Ангус уже попробовал и потерпел поражение.
И во всем этом дерьме, я увязла по шею.
Господи, мне действительно стоило свалить отсюда. Забрать семью и далеко-далеко уехать. Сделай я так, то никогда бы не заимела подарок Ангуса. Не испытывала бы боли от прикосновения или ищейского нюха на Психов… полнейшая задница.
У меня пиликнул сотовый. Мама хочет напомнить мне о предстоящем разговоре и жестоком наказании?
Я пробежалась взглядом по тексту: «Милая, что ты будешь на обед?».
Какого… Шило шевельнулся.
– … не переживай. – Донеслось за спиной. Я резко остановилась, стиснув сотовый пальцами. – Они не накажут тебя.
Выдохнув, я возобновила движение. Не думаю, что Трэвор ждет признательности. С другой стороны, он показал себя с самой худшей стороны. Возможно, мне стоит его бояться.
Я снова остановилась, развернувшись к нему. Трэвор стоял под деревом, сохраняя между нами дистанцию.
Я думала, как бы выразить ему благодарность, чтобы показать, насколько хорошо он сломал меня, указав на мою человеческую слабость. Да, по его словам, я ничуть не отличаюсь от котенка, которого только-только собираются приучать к туалету. Представим, что я тот самый котенок, и сегодня, Трэвор, ткнул меня носом в место, где я не должна была гадить.
Я опустила голову.
– Спасибо за твою доброту. – Придать голосу робости, у меня получилось уж слишком явно. – И прости, что вела себя…
– … Кристалл…
– … не подобающим образом. Я действительно должна была послушать тебя…
– … Кристалл, черт возьми!
Я вздрогнула от его крика.
– Прости, я больше не буду. – Я уставилась на носки его ботинок. Они стояли вплотную с носками моих кед. – Мне не следовало…
– … Боже, заткнись, ты уже! – рявкнул он. Я заткнулась.
Нууууу… возможно, это не то, на что я рассчитывала. Вызывать жалость или строить из себя робкую дурочку, тоже не в моей природе. Поэтому, я так поняла, что Трэвор, принял мои слова, как
– Посмотри на меня.
Я сглотнула. В груди зашевелилось, точно сердце сделало оборот вокруг своей оси.
Когда я подняла голову, встречаясь с его взглядом, его глаза были… бирюзовыми.
– Кого ты строишь из себя, Кристалл? Обиженную девочку или оскорбленную, мужской перчаткой, леди?
Ээээ… а это не одно и то же?
– Я всего лишь поблагодарила тебя. – Именно сейчас, мне захотелось сложить ладони в молитве и поклонится. Черт, смех начал подниматься во мне. Нервы ни к черту. – Более, я тебя не потревожу. – Я все же коротко кивнула ему и стала отворачиваться, как рука Трэвора поймала меня за предплечье и в следующую секунду, я уже была, прижала к дереву, а он нависал надо мной, в унисон шелестящей кроны.
– Ты будешь тревожить меня, – он протяжно выдохнул, сдвинув брови. Его рука потянулась к моим волосам. – Ты волнуешь меня. Черт, Кристалл, зачем ты так со мной?
Я вскинула брови. Притворная робость испарилась.
– Чего ты хочешь от меня Трэвор? Я уже сказала все, что ты хотел знать. В чем мне еще надо признаться? В любви? Ее нет. В симпатии? Она была, пока ты не посмотрел на меня, как на прокаженную.
– Кристалл…
– … пожалуйста, Трэвор. – Я выдохнула. – Отпусти меня. – Его взгляд несколько долгих, мучительных секунды, удерживал мой. После, он отошел, опустив голову.
– Прости. Я не хотел обижать тебя и пугать. – Трэвор поднял на меня глаза. Они снова стали цвета неспокойного моря. – Я не хотел делать тебе больно.
Я отлипла от дерева.
– Не. Надо.
Я не стала реветь, умолять или бежать прочь, как, наверное, бы сделала слабохарактерная девушка. Я, пусть и девушка, но не могу рыдать каждый раз, как мне говорят гадости или обижают. Я лучше разозлюсь или что-нибудь разобью, чем дам волю истерики. В моем понятии – истерика, это слет с катушек, когда дом трясется, а стены рушатся.
Но зато какой после этого бешенный секс… всплыли слова Трэвора в моей голове.
О, я прекрасно помнила, как родилась эта фраза.
Пока он разогревал лазанью для ужина, то выпытывал у меня, не прорвало ли у меня плотину.
Черт, даже после того, как я призналась ему, что невинна, он продолжал меня преследовать. Может… может, у него бзик на девственниц? Может, это бзик всего Бристоля? А, что если, я единственная девственница здесь и для Трэвора, этот крохотный изъян, портит всю картину маслом?
Безобразие.
Определенно, надо завязывать с Трэвором. Найти нормального парня… правда, не знаю, как он отреагирует, если увидит двигающуюся змею… ох, неужели, я так и останусь девой, до скончания веков?