Золотые годы научной фантастики (сборник)

Гаррисон Гарри

— Ведь Леди Май не отправили на корабле дальше? Неужели отправили?

— Выясню сейчас же, — сказал врач. Он дружески сжал плечо Андерхилла и вышел из комнаты.

Сестра сняла салфетку с бокала холодного фруктового сока.

Андерхилл попытался ей улыбнуться. Что-то с этой девушкой было не так. Пожалуй, лучше было бы, если бы она ушла. Сперва говорила с ним приветливо, теперь отдалилась снова. До чего же это докучно быть телепатом! Контакта не получается, а ты все равно лезешь из кожи, чтобы установить его.

Вдруг она резко повернулась к нему:

— А ну

вас светострелков с вашими проклятыми кошками!

Уже, громко топая, она выходила в коридор, когда он ворвался в тайники ее сознания. Там он увидел себя излучающим сияние героем в замшевой форме светострелка и в шлеме, так похожем на корону древних царей, сверкающую драгоценными камнями. Увидел собственное свое лицо, красивое, мужественное и светлое. И увидел ее ненависть.

Она ненавидела Андерхилла. Ненавидела за то, что он (так она считала) богат, горд и непонятен, за то, что он лучше и красивее таких, как она.

Он оторвал от этих тайников чужой души свой внутренний взгляд, но, зарываясь лицом в подушку, успел еще увидеть образ Леди Май.

«Да, она кошка, — подумал он. — Кошка, не более того!»

Но видел он Леди Май совсем другой, чем ее видела медицинская сестра, — быстрой настолько, что это не укладывалось в воображении, проницательной, умной, невероятно грациозной, прекрасной, легко обходящейся без слов и ничего не требующей.

Где женщина, которая могла бы с ней сравниться?

Артур Кларк

Девять миллиардов имен Бога

— Заказ необычный. — Доктор Вагнер старался говорить как можно степеннее. — Насколько я понимаю, мы первое предприятие, к которому обращаются с просьбой поставить автоматическую счетную машину для тибетского монастыря. Не сочтите меня любопытным, но уж очень трудно представить, зачем вашему… э… учреждению нужна такая машина. Вы не можете объяснить, что вы собираетесь с ней делать?

— Охотно, — ответил лама, поправляя складки шелкового халата и не спеша убирая логарифмическую линейку, с помощью которой производил финансовые расчеты. — Ваша электронная машина «Модель пять» выполняет любую математическую операцию над числами, вплоть до десятизначных. Но для решения нашей задачи нужны не цифры, а буквы. Вы переделаете выходные цепи, как мы вас просим, и машина будет печатать слова, а не числа.

— Мне не совсем ясно…

— Речь идет о проблеме, над которой мы трудимся уже три столетия, со дня основания нашего монастыря. Человеку вашего образа мыслей трудно это понять, но я надеюсь, вы без предвзятости выслушаете меня.

— Разумеется.

— В сущности, это очень просто. Мы составляем список, который включит в себя все возможные имена бога.

— Простите…

— У нас есть основания полагать, — продолжал лама невозмутимо, — что все эти имена можно записать с применением всего лишь девяти букв изобретенной нами азбуки.

— И вы триста лет занимаетесь этим?

— Да. По нашим расчетам, потребуется около пятнадцати тысяч лет, чтобы выполнить эту задачу.

— О! — Доктор Вагнер был явно поражен. — Теперь я понимаю, для чего вам счетная машина.

Но в чем, собственно, смысл всей этой затеи?

Лама на мгновение замялся. «Уж не оскорбил ли я его?» спросил себя Вагнер. Во всяком случае, когда гость заговорил, ничто в его голосе не выдавало недовольства.

— Назовите это культом, если хотите, но речь идет о важной составной части нашего вероисповедания. Употребляемые нами имена Высшего Существа — Бог, Иегова, Аллах и так далее всего — навсего придуманные человеком ярлыки. Тут возникает довольно сложная философская проблема, не стоит сейчас ее обсуждать, но среди всех возможных комбинаций букв кроются, так сказать, действительные имена бога. Вот мы и пытаемся выявить их, систематически переставляя буквы.

— Понимаю. Вы начали с комбинации ААААААА… и будете продолжать, пока не дойдете до ЯЯЯЯЯЯЯ…

— Вот именно. С той разницей, что мы пользуемся азбукой, которую изобрели сами. Заменить литеры в пишущем устройстве, разумеется, проще всего. Гораздо сложнее создать схему, которая позволит исключить заведомо нелепые комбинации. Например, ни одна буква не должна повторяться более трех раз подряд.

— Трех? Вы, конечно, хотели, сказать — двух.

— Нет, именно трех. Боюсь, что объяснение займет слишком много времени, даже если бы вы знали наш язык.

— Не сомневаюсь, — поспешил согласиться Вагнер. Продолжайте.

— К счастью, вашу автоматическую счетную машину очень легко приспособить для нашей задачи. Нужно лишь правильно составить программу, а машина сама проверит все сочетания, и отпечатает итог. За сто дней будет выполнена работа, на которую у нас ушло бы пятнадцать тысяч лет.

Далеко внизу лежали улицы Манхеттена, но доктор Вагнер вряд ли слышал невнятный гул городского транспорта. Мысленно он перенесся в другой мир, мир настоящих гор, а не тех, что нагромождены рукой человека. Там, уединившись в заоблачной выси, эти монахи из поколения в поколение терпеливо трудятся, составляя списки лишенных всякого смысла слов. Есть ли предел людскому безрассудству? Но нельзя показывать, что ты думаешь.

Клиент всегда прав.

— Несомненно, — сказал доктор, — мы можем переделать «Модель пять», чтобы она печатала нужные вам списки. Меня заботит другое — установка и эксплуатация машины. В наши дни попасть в Тибет не так — то просто.

— Положитесь на нас. Части не слишком велики, их можно будет перебросить самолетом. Вы только доставьте их в Индию, дальше мы сделаем все сами.

— И вы хотите нанять двух инженеров нашей фирмы?

— Да, на три месяца, пока не будет завершена программа.

— Я уверен, что они выдержат срок. — Доктор Вагнер записал что — то на блокноте. — Остается выяснить еще два вопроса…

Прежде чем он договорил, лама протянул ему узкую полоску бумаги.

— Вот документ, удостоверяющий состояние моего счета в Азиатском банке.

— Благодарю. Как будто… да, все в порядке. Второй вопрос настолько элементарен, я даже не знаю, как сказать… Но вы не представляете себе, сколь часто люди упускают из виду самые элементарные вещи. Итак, какой у вас источник электроэнергии?