Золотые колдуны
Шрифт:
— Это не самый безопасный город для обитателей другого мира. Смотрите кому доверяете.
Было несколько обидно, что люди, которые стали мне такими близкими, называли меня обитательницей другого мира.
Мы расстались. Они пошли по дороге вдоль западного берега острова в сторону его гористой части. Я отправилась в центр города.
Было поздно, но на улицах еще царило большое оживление. Я видела открытые двери общественных домов, свет, падавший из дверей через незастроенные участки между домами телестре. Вся атмосфера каким-то образом напоминала карнавал.
Море бледных огоньков мерцало между крышами и слабо освещало мой путь. В узких улочках стоял запах верховых животных и помоев.
Прозвучали полуночные колокола. Продрогшая и усталая, я стояла в темноте и слушала звон с горящими глазами. Таткаэр. В этом названии для меня звучало что-то родное. Разве не говорила Рурик, что Таткаэр — это сердце Южной земли?
«Я приезжаю домой и теряюсь в нем, — подумала я с горечью, удалившись на два или три зери от западного берега. — Как же это возможно, что пройдя весь мир, плутаешь, пытаясь пересечь город? Черт побери, неужели они здесь ничего не слыхали об уличном освещении?»
Наконец я увидела свет факелов и зашагала в его сторону. Я вышла на набережную, передо мной лежала гавань, а Восточный и Западный холмы поднимались, казалось, до самых звезд. Теперь я смогу найти Восточный порт и пошла по узким улочкам в направлении Салмет. Все эти белые стены и закрытые двери выглядели совершенно одинаково.
«Сколько же времени я уже спотыкаюсь по улицам совершенно темной ночью?» — спросила я себя и тут поняла, наконец, где находилась. Это был не тот дом-телестре, который я искала. Но мне уже все стало безразлично.
Я вынула из-за ремня джайанте и забарабанила ею по воротам восточного порта Кумиэл. Среди улочек гулко звучало эхо.
Постучав ару раз — мне стало очень холодно, — я заметила за воротами приближающийся свет фонаря.
Голос с сильно выраженным имирианским акцентом крикнул:
— Я тебе сказал, что не хочу, чтобы меня вызывали в ночное время! Ты вышибешь у меня дверь…
Я услышала, как отодвигались дверные задвижки, и попыталась хотя бы немного оттереть грязь и пыль с пальто и сапог, но безуспешно. Одна половина ворот открылась. «Можно ли меня еще узнать?» — со страхом спросила я себя.
— Доктор Адаир, — сказала я.
Он поднял фонарь и повесил его на крюк рядом с воротами. На его ночную пижаму было накинуто старое бекамиловое пальто. В течение нескольких бесконечных секунд он стоял передо мной, плотно сжав веки.
Боже праведный! — наконец вымолвил он. — Линн Кристи?
За окнами неопрятной комнаты Адаира начало светлеть небо. Конец вторых сумерек, и скоро начнут звонить ранние колокола. Я протерла себе глаза и подумала, что не мешало бы подольше поспать. Адаир настаивал на немедленном медицинском обследовании. Он — или, скорее, его ортеанская л'ри-ан — дал мне чистую одежду. Я помылась, поела и могла бы превосходно себя чувствовать. И все мне показалось неправильным: ездить, как это делала я, и прибыть домой, словно
— Ну, так что же? — повторил Хакстон. Он сделал глубокий вдох и закричал:
— Что, черт побери, вы при всем этом думали?
— Вы получили мои отчеты.
— Отчеты? О, так вот это что, оказывается: отчеты.
Голос его был резок, ехиден. Снова переключиться на английский язык после столь долгого времени мне было уже довольно трудно. Оба они выглядели чужими: люди с суровыми глазами и резкими голосами, с плоскими руками и приглаженными шапками волос — высоченные гиганты.
— Вы все же хотя бы понимаете, что лишили группу всяких шансов когда-нибудь выбраться из этого гетто?
— Это еще спорный момент, — возразил ему Адаир.
— Спорный, к дьяволу! — Голос Хакстона не создавал впечатления, что он уже давно проснулся. — Как вы думаете, где мы находились весь этот последний год?
Я сказала:
— Т'Ан Сута-Телестре…
— Это ваша задача — общаться с местными власть имущими, — вяло сказал Хакстон. — Если вы этого не можете, то нужно было бы послать сюда кого-нибудь другого, кто может с этим справиться.
— Вы глупец! — сказала я. — Не рассказывайте мне ничего о туземцах, а пойдите лучше к ним и поговорите! И когда станете это делать, следите получше за тем, что происходит у вас за спиной, потому что очень вероятно, что вы обнаружите в ней нож!
Он неподвижно посмотрел на меня, потом вздохнул.
— Так вот, у нас есть два сообщения, в которых говорится, что вы мертвы…
— Им нелегко привыкнуть к нам, мистер Хакстон, — сказала я.
— Вот как? Но у вас-то, кажется, не было особых сложностей в том, чтобы привыкнуть к ним.
— Что вы этим хотите сказать?
Он молча посмотрел на меня.
— Я хочу этим сказать… На чьей, собственно, стороне вы, мисс Кристи?
— Ну хватит, Сэм! — Адаир хлопнул руками по столу.
Я улыбнулась.
— Сознаете ли вы, как в ваших словах сквозит паранойя? Думаю вы научитесь, вы еще научитесь понимать Орте!
Он пропустил мимо ушей вторую часть того, что я сказала, но первая заметно его охладила. Почти извиняющимся тоном он сказал:
— Вы изменились. Я едва вас узнаю.
«Хакстон успокоился, — подумала я, — возможно, он в будущем станет работать вместе со мной, но уже никогда не сможет считать меня заслуживающей доверие». Однако у меня не было ни времени, ни желания сожалеть об этом.
Утренние колокола вспугнули рашаку-базур, и они вспорхнули с крыш вблизи доков.
— Я должна идти, — сказала я.
— Вы не можете сейчас отдавать себя в руки местных властителей, — запротестовал Хакстон. — Это было бы чистейшим безумием! Оставайтесь с группой, мисс Кристи, и представьте свои свидетельские показания в письменном виде. Идти самой ко Двору было бы очень не обдуманно.
— Я предпочитаю идти, вместо того, чтоб меня забрали, — сказала я. Мысль о том, что Сэм Хакстон отказал бы стражникам Короны от моего лица, хотя и была привлекательной, на практике ничего не давала. — Кроме того, это докажет мою добрую волю.