Золотые костры
Шрифт:
Мальчишка все так же спал и доехал до места нашей ночевки на Пугале. Только возле крыльца одушевленный снял его и протянул мне. Я внес Эрика в дом, уложил на широкую деревянную лежанку. Ребенок лишь перевернулся на другой бок, даже не думая просыпаться.
Ни дров, ни хвороста не было, но я не успел решить эту проблему, как Гертруда вернулась.
Она закрыла дверь, провела по доскам ногтем, рисуя какой-то символ, а затем посмотрела на очаг, и в нем взметнулось пламя.
— Сегодня обойдемся без поиска дров.
— Разумно
— Это простое колдовство. Оно практически не ест сил. Не хочу, чтобы ты сильно наследил вокруг избушки. Да и дым нас выдаст. Все будет хорошо, не волнуйся. — Она подошла к Эрику, потрогала его лоб. — Совсем умаялся за день, бедняга.
Через полчаса в помещении стало теплее, и я скинул куртку. Пугало расположилось возле двери. Оно вытянуло костлявые ноги, перекрыв выход и наблюдая за тем, как мы обустраиваемся. С наступлением ночи появился и Проповедник. Этот, в отличие от одушевленного, тут же подобрался поближе к огню.
— Они вывернули наизнанку город, — буркнул он нам. — Куча солдат и пять или шесть законников. Все искали его.
Последовал кивок в сторону спящего.
— Тебя они допрашивали? — Гертруда доставала из своей сумки еду — холодная грудинка, половинка хлеба и несколько сладких фиников.
— Я не стал показываться им на глаза. Ну… чтобы случайно не привести их к вам.
— Рада, что ты посмотрел и получил урок. [24]
Он скривился:
— Вот только не надо трогать святые книги. Вы ходите по лезвию и вот-вот поскользнетесь. Если вас поймают, то вздернут.
24
Гера подражает Проповеднику и цитирует Книгу притчей Соломоновых (24, 32).
— Значит, надо постараться, чтобы этого не случилось. Будем будить Эрика?
Я подумал над ее вопросом:
— Он не ел с самого утра. Давай попробуем.
Будущий страж сонно сел, зевнул. Гера сунула ему в руку хлеб с грудинкой. Мальчишка, все так же клюя носом, сжевал ужин и вновь улегся, а я укрыл его своей курткой.
— Вы выглядите как-то иначе, — пробормотал он. — Почему?
Он был прав. Волосы у Гертруды уже не были такими темными, лицо тоже стало гораздо сильнее походить на то, которое я всегда помнил. Магия личины постепенно ослабевала.
— Завтра расскажу. Спи.
— Это волшебство? — не унимался тот.
— Да. Волшебство.
— Здорово. А я вправду могу стать стражем?
— Правда сможешь. Спи.
— Госпожа Гертруда…
— Да?
— А вы не отдадите меня Ордену?
Она хмыкнула, словно услышала какую-то глупость.
— Не отдам.
Эрик приподнялся на локте, серьезно посмотрел на нее.
— Слово колдуньи?
Ее лицо дрогнуло, но ответила она ровно:
— Слово
Мальчишка счастливо вздохнул и наконец-то успокоился. А через несколько минут по его дыханию я понял, что он уснул.
— Людвиг, не подашь свою сумку? — попросила Гертруда. — Мне нужны мои зелья. Спасибо.
Она начала поиск, но внезапно остановилась, нахмурилась и быстро посмотрела на меня. Но тут же отвела взгляд.
— Что такое? — удивился я.
— Нет. Ничего.
— Гера, — вкрадчиво произнес я, — мы знакомы не первый год. Что ты там нашла?
Она вздохнула и вытащила из сумки браслет из дымчатых раухтопазов.
— Откуда это у тебя?
— Узнала.
— Узнала. Откуда?
Я помедлил, затем неохотно произнес:
— Были рядом с… костями Ганса. Я решил, что это что-то значит.
— У Ганса? — Моя колдунья недоверчиво нахмурилась. — Это странно. Как вообще браслет оказался у него?
— Я тоже хотел бы это знать.
Она убрала находку в сумку, спросила с некоторой досадой:
— Если бы я не нашла, ты бы мне не сказал, да?
— Это хоть что-нибудь изменило бы? Ты увидела его, и вопросов только добавилось.
— Она им очень дорожила, но отдала Гансу.
— Да кто эта она? — не выдержал Проповедник. — Людвиг словно воды в рот набрал.
— Тебе-то уж точно знать не нужно.
— Пф! Ну и не надо! Меня больше заботит бедный ребенок, — печально произнес Проповедник. — Какими же сволочами надо быть, чтобы украсть его у родителей? Думаете, сможете довезти его до Арденау?
— Сможем, — ровно произнес я. — Мы должны это сделать.
— Потому что ведьма дала слово? — Он ехидно покосился на Гертруду, но та сделала вид, что не слышит.
— И потому что один из нас заплатил за это жизнью.
— Дай Бог, чтобы все получилось. Если вы поможете мальчику, Он зачтет благой поступок вашим душам.
Гера усмехнулась.
— Я что-то смешное сказал?!
— Не знаю, Проповедник. Некоторые считают, что у стражей нет души и что мы не увидим ни ада, ни рая. Мы живем только этой жизнью, а после нас ждет лишь мрак и забвение.
— Я не верю в подобное. У всех Божьих детей есть душа. Иначе жизнь лишена смысла, — наставительно произнес он.
— Ну, раз ты так говоришь…
— Не только я. Хартвиг тоже так думал.
От меня не укрылось, что Гертруда, услышав это имя, на мгновение прищурилась.
— Хартвиг? Что он говорил вам?
— Он предложил очистить мою душу от темных пятен, — небрежно произнес я. — Я отказался.
— И если уж он ее увидел, то, значит, у стражей она точно есть, — победно заключил Проповедник.
— Ты бы еще вспомнил, что сказал демон на Чертовом мосту, — усмехнулся я.
— Я не присутствовал во время той дьявольщины. А что он, кстати, сказал?