Золотые розы
Шрифт:
– Господи Боже! – воскликнул тогда Корд, не скрывая изумления. – Но ведь ни один из вас так и не узнает, кто выиграл!
– Ерунда! – Пауэлл жестом отмел возражение, как несущественное. – Зато наследники будут знать, у кого из нас было больше мозгов в голове, и для одной из семей это послужит предметом законной гордости. Положа руку на сердце, мой мальчик, – тут он понизил голос, – я заключил пари не без задней мысли. Если этот каньон когда-нибудь станет знаменит, то и мое имя не будет забыто. Однажды мою биографию издадут и, конечно, упомянут о нашем споре с Мак-Ги.
Таков был человек, под началом которого Корд прошел войну и намеревался
– А я уж было решил, что ты передумал, – сказал Пауэлл, выходя навстречу Корду. – Молодец, что нашел нас до отправления. Тот лагерь, где нас, помнится, чуть не смыло в реку грозой, мы оставили всего неделю назад, а здесь работы оказалось немного. Ну как успехи? Спас ли ты свою прекрасную даму из лап огнедышащего дракона и успел ли повести ее к алтарю?
– Помнится, майор, вопрос стоял иначе, – усмехнулся Корд, энергично встряхивая протянутую Пауэллом левую руку. – От меня требовалось только схватиться с огнедышащим драконом, а вот алтарь – это уже ваши домыслы. Не знал, что вы еще и романтик.
– Ну конечно! Я – романтик, а ты, мой мальчик, просто бродяга, которому вздумалось совершить добрый поступок! На первый взгляд человек, который несется сломя голову навстречу опасности, всегда выглядит одинаково, но внимательный глаз отличит влюбленного от авантюриста. Да перестань ты хмуриться, Хейден! Скажи лучше, что так же рад видеть всех нас, как мы рады видеть тебя в полном здравии.
За время отсутствия Корда к группе присоединился только один человек. Мужчины представились друг другу, потом Корд обошел остальных, по очереди пожав еще восемь крепких мозолистых рук. Некоторые из тех, кого Пауэлл отобрал в экспедицию, были охотниками, жаждущими приключений, другие – бывшими собратьями по оружию, но все они были людьми надежными и дружелюбными, с беспокойной душой бродяг.
– «Эмму Дин» – ту лодку, что села на мель еще при тебе, – пришлось как следует подлатать, – рассказывал Пауэлл, – зато «Дева каньона» и «Китти Клайд» в прекрасной форме. Нет ничего лучше лодки, построенной на верфях Чикаго! А вот эта новая. Думал я, думал, как ее назвать, – ничего не лезет в голову. Так и прозвали ее – «Безымянная». – Он любовно похлопал суденышко по боку и подмигнул Корду. – После того как ты уехал на поиски счастья, нас чуть было не застала еще одна гроза. Все ограничилось ливнем, но налетел он как раз тогда, когда мы едва отчалили. Он шел с верховий, и река сразу поднялась. Нас понесло, как щепки, вниз по течению, и потом пришлось наверстывать это расстояние.
Корд с интересом слушал рассказ о том, как усталые и насквозь промокшие члены экспедиции добрались до излучины реки. Течение там давало большой круг, огибая утес, и так сильно подмыло его, что частично уходило под скалу. За утесом обнаружилась удобная гавань с плоским полумесяцем берега, где удалось разжечь костер, обсушиться и отдохнуть.
– Почему-то мне не спалось, несмотря на усталость. Пользуясь остатками дневного света, я поднялся на утес и обошел его вокруг, разглядывая поразительные – да-да, совершенно поразительные! – слоистые берега. Некоторые пласты были настолько интересны… однако, мой мальчик, я совершенно заговорил тебя! Заскучал?
– Вовсе
– Ах, интере-есно! – ехидно протянул тот. – Расскажи-ка мне лучше о твоей прекрасной даме. Вот это будет по-настоящему интересно.
Видя, что отчета не избежать, Корд вкратце посвятил майора в события, случившиеся за время его пребывания в Мексике.
– Я оставил ее и мальчика с индейцами племени хавасупаи, – закончил он. – Надеюсь, там они будут в полной безопасности.
– Можешь не сомневаться. Я рад, что познакомил тебя с этим племенем. Люди они мирные и дружелюбные. Пока твоя леди будет жить среди них, она узнает о каньоне побольше, чем мы за время всей нашей экспедиции. Вот только как насчет их простой, незатейливой жизни? Придется ли она ей по вкусу?
– Придется ли по вкусу, не знаю, зато уверен, что хныкать и жаловаться Эмбер не станет.
– Вот и славно. До чего же я рад, что ты покончил с той маленькой историей, заставившей тебя броситься из армии в бега! Теперь ты сможешь в любое время вернуться за своей леди и начать оседлую жизнь.
– Заставила меня броситься в бега! – хмыкнул Корд, возводя глаза к небу. – Я сделал это только по вашему настоянию, майор. Если бы не вы, я бы остался и боролся.
– И эта борьба скорее всего закончилась бы танцем в петле, – спокойно возразил Пауэлл. – Ах, молодость, молодость! Все эти высокие чувства, вера в абсолютную справедливость… неужели ты до сих пор не излечился от этого? Я бы на твоем месте сказал спасибо за совет исчезнуть с глаз закона. Так или иначе, тебя оправдали, и это все в прошлом. У нас есть дела поинтереснее.
В скором времени лодки вышли на быстрое течение, и река понесла их туда, где ее воды сливались с самой Колорадо. Это означало, что еще один приток могучей реки обследован и нанесен на карту во всех подробностях. Удерживая и направляя суденышко, Корд вполглаза следил за тем, как мимо стремительно несутся берега, крутизна которых увеличивалась с каждой минутой. Каньон сменялся каньоном, перемежаясь короткими участками более отлогой местности.
Наконец река начала круто менять направление, несколько раз вильнула и вдруг резко повернула почти в обратном направлении. Начались пороги. Со всех сторон летели фонтаны брызг, днища то и дело натыкались на камни. К счастью, это продолжалось недолго.
– Вот вам и первый опыт спуска через пороги, – объявил Пауэлл с таким торжествующим видом, словно то было творение не природы, а его лично. – Мы неплохо справились!
Он совершенно промок, но жестикулировал все так же оживленно и казался совершенно счастливым.
Ниже по течению снова оказались пороги, на этот раз более опасные. Так как обойти их по берегу не представлялось возможным, пришлось направить лодки в бешено бурлящую воду. Каждый яростно подгребал веслом то слева, то справа, чтобы избежать столкновения с торчавшими из воды валунами. То и дело приходилось перевешиваться с борта на борт, поддерживая равновесие лодок, или дружно откидываться назад, когда оплеуха волны высоко подбрасывала корму. Стиснув зубы, путешественники взлетали на гребни высоченных волн, пена с которых неслась в лица, а если нос лодки зарывался в воду, волна и вовсе накрывала легкие суденышки. Были мгновения еще страшнее, когда лодка летела в коридор, созданный двумя водяными горами, в котором легко можно было угодить на торчащий камень и пойти ко дну.