Золотые ручки
Шрифт:
— Сделали, как велел? — я точно где-то раньше его уже слышала, но никак не могла понять где. — Хорошая работа. Деньги получите потом.
— Что теперь? — спросил водитель.
— Как договаривались. Через десяток километров выкиньте её в лесу, остальное — моя забота, — мужчина был явно властный и жестокий. Только от одного тембра его голоса мне хотелось забиться куда подальше, но вместо этого я спросила:
— Почему?
После минутного молчания я получила ответ:
— Ничего личного, просто бизнес. Надо было лучше
Как раньше хорошо было: барышни чуть что — сразу в обморок падали, а я никак не могла отрубиться, даже слезы не лились. Окно закрылось и, взревев, мотор автомобиля вновь завелся, увозя меня от этого страшного человека.
Всё. Это конец. Сейчас меня закопают. А я ведь даже в своих чувствах Токареву не призналась! И вот тут-то у меня началась настоящая паника. Я истерила, как могла: вопила что-то об Уголовном кодексе, лягалась, кусалась и даже с криком «Влад, я люблю тебя!» ударила лбом, вероятно, в челюсть противнику, потому что он заорал, как резаный, кляня меня, мою матушку и даже прапрабабку, что явила миру такое чудовище, как я.
А дальше всё произошло в один миг: одним движением мне разрезали веревки на руках, сняли пальто и выкинули на улицу в одной блузке. Повязка на глазах оставалась, но руки так ныли, что в первые минуты я не смогла их даже поднять, чтобы стащить невыносимую тряпку с лица.
— Чтоб ты околела, гарпия! — услышала я вслед, после чего наступила полнейшая тишина, темнота и жуткий холод вокруг.
Я не помню, сколько я так простояла, но когда первый шок меня отпустил, и кожей, сквозь тонкую блузку я стала чувствовать жуткий мороз, пробирающий меня до костей, я, наконец, сняла повязку с глаз, ужаснувшись еще сильнее: вокруг меня был лес. А с волками или нет, мне предстояло еще узнать…
Узкая дорога петляла меж высоких сосен, упирающихся макушками в ночное небо, усыпанное мелкими звездами. При каждом выдохе изо рта выходил пар, напоминая, что на улице уже давно не пляжный сезон. Я неспешно побрела по тропе, не подозревая, куда она меня может привести, на ходу доставая из кармана телефон. Из-за включенного диктофона заряд батареи был практически на нуле. Пальцы на автомате набрали знакомый до боли номер, который я за последний месяц стирала и вновь записывала в список контактов многочисленное количество раз. И лишь когда я услышала в трубке голос Токарева, мой голос задрожал, и я, рыдая, как пятиклассник на родительском собрании, попросила:
— Влад, мне некому больше позвонить. Пожалуйста, вытащи меня отсюда.
Как только дверь за Богданом закрылась, Влад выдохнул. Вроде добился чего желал, а в итоге на душе была гнусная пустота. Телефон, лежащий на столе Токарева, затрезвонил уже привычной музыкой с модного показа, под которую демонстрировала платье Мирослава. Посмотрев на экран, Влад не узнал номер звонящего. Ни в записной книжке, ни в его памяти сочетания
— Владислав Сергеевич? — услышал он незнакомый голос в трубке.
— Да. С кем имею честь общаться? — неприятное ощущение холодком поползло по затылку, когда Влад услышал ответ:
— Это неважно. Главное, что у меня есть то, что Вам нужно, вернее кто: она так мило сопротивлялась, когда ей связывали руки, я даже проникся.
— Вы о чём?
— Об одном фельдшере, но если это не интересует, то я кладу трубку.
— Стой! Это что, шутка? — неприятный смех в трубке телефона говорил об обратном.
— Вижу, что не всё равно. А теперь слушай: в ближайшее время ты отказываешься от поста мэра, иначе в следующий раз действительно лишишься возможности её увидеть. И чтобы убедиться в том, что я не шучу, найдешь свою докторшу на трассе.
— На какой?! Не знаю, кто ты, но если с ней хоть что-нибудь случится, жить ты будешь недолго, — Токарев был в таком гневе, что, при встрече, был способен задушить этого шантажиста голыми руками.
Мерзкий смех вновь достиг уха Влада, после чего мэр услышал:
— Сам постарайся, поищи, — после чего в трубке телефона послышались короткие гудки.
Влад в первый раз в жизни не знал, что ему делать. Звонить в полицию? А если похитители еще с Мирой, и сделают ей ещё хуже? Он несколько раз перезвонил по указанному номеру, с которого получил звонок минутой ранее, но абонент был уже недоступен. Он связался со службой безопасности, но в кратчайшие сроки, проверив номер телефона, оказалось, что он зарегистрирован на Феофанову Анастасию Кузьминичну, дореволюционного года рождения.
За окном уже стемнело, и Токарев даже боялся представить, что происходит с Мирославой, и в каком состоянии она сейчас пребывает. Его люди уже начали поиски Ручкиной, но найти девушку на многочисленных трассах, неизвестно на каком километре, было, словно иголку в стоге сена искать. Лишь когда Влад был готов от беспомощности и безысходности выть на луну, телефон вновь ожил, оглашая кабинет знакомой мелодией. Токарев диким кабаном метнулся к мобильнику, надеясь получить хоть какую-то подсказку от похитителя. Но когда он увидел, кто ему звонит, он ответил на вызов, заорав:
— Мирослава!!!
— Влад, мне некому больше позвонить. Пожалуйста, вытащи меня отсюда, — услышав хоть и слабый голос Миры, у Токарева от сердца отлегло. Сама звонит, значит жива!
— Где ты? — Влад накидывал пальто уже на ходу, спускаясь на парковку.
— Я… Точно не знаю. Кругом лес… Подожди, тут какая то табличка с обозначением населенного пункта, — я говорила с ним на последнем дыхании. Зубы стучали, голова кружилась, и чувствовалось покалывание в побелевших пальцах.