Золотые рыбки
Шрифт:
В кармане лежал треснутый сотовый. Если бы он мог говорить…
— Сема, — Влад махал от машины. — Потерпевшая пришла в себя. Мне ехать надо. Ты с нами или как?
И он поехал.
Глава 24. Предел страха
Они давно выехали за МКАД.
Алена справилась с волнением, но едва сдерживала злость. Но что она сделает против мужика? Не сказать сильного — на силача бледный спутник не походил.
Он молчал,
— Ты хочешь узнать, почему я это делаю?
— Мои желания не имеют к тебе никакого отношения!
— Хочешь… Я расскажу. У нас впереди много времени, пока тебя найдут. Да-да, найдут, я знаю. Он уже рыщет, как шакал…
— А мне больше нравится — как гончая, идущая по следу! — возразила Алена и едва не схлопотала очередную пощечину.
Она до сих пор не верила, что за этим почти ангельским лицом скрывается зверь. Светлые волосы, чуть пухлые губы, круглый с ямочкой подбородок, голубые глаза… А в них — пустота.
Впервые в жизни Алена поняла значение слова «бездонный». Бездонная пустота. Чернота. Именно так, не темнота, которую может разрушить свет, а чернота, которая сжирает все подряд. Сколько жизней он уже отнял!
— Ты убивал?
Он смотрел мимо нее, на проносящиеся фонари и машины.
— Это нестрашно. Даже интересно. Человек покоряет природу, а смерть покорить не может. Она сильнее.
— А ты сам боишься смерти?
Он помолчал, потом сказал спокойным голосом:
— Сначала я боялся… Потом умерла мама и оказалось, что это не так страшно. Теперь я не боюсь. Я готов.
— Так иди! — взорвалась она. — Чего тянуть-то?
Он оскалился в улыбке. Что смешного она сказала?
— Я уйду… Но мне будет грустно там одному. Не хочешь составить компанию?
Алена хотела ответить, но застыла: шеи коснулось что-то холодное. Нож… Это нож!
Усилием воли она заставила себя следить за дорогой.
— Не бойся. Сейчас я тебе ничего не сделаю. Хочу, чтобы приехал твой дружок. А потом я решу, кто из вас был плохим.
Нож он убрал, а ощущение холодного металла осталось. Алена подняла руку, потерла горло и прохрипела.
— Кто ты такой, чтобы решать, жить людям или нет?
— Я — избранный.
— Понятно.
Псих. Чем дальше, тем хуже. А если сегодня еще и полнолуние…
Алене то хотелось, чтобы Семен нашел ее поскорее, то она боялась за него и собиралась справиться с возникшей проблемой сама. Раз уж хватило глупости вляпаться, то должно хватить ума выпутаться.
— Ты ждешь его?
— А ты как думаешь? Жду. И думаю, мою машину уже объявили в розыск. А она приметная…
Она не сдержалась
— Да, это я не учел, — неожиданно признался он. — Но понадеемся опять на мою удачу.
— Теперь моя очередь надеяться на удачу.
— Хм… мне нравится это предложение! Давай устроим забег по времени. Если твоему донжуану хватит ума найти тебя в течение часа, я тебе ничего не сделаю. А если нет…
— То что?
Мужская рука коснулась затылка, схватила пригоршню волос и дернула. Алена зашипела от боли.
— Мне нравятся твои волосы. Я заберу их.
— Парик себе сделаешь?
Он не ответил, чуть съехал с сиденья, словно ему было плохо.
— Эй, ты живой…
Блондин выпрямился, засмеялся.
— Веди машину. Сворачивай на проселочную дорогу. На ней нас никто не остановит.
— Но там дорога плохая! — забеспокоилась Алена, вглядываясь в кочки и рытвины впереди. — Я плохо вожу! Мы попадем в аварию.
— Кажется, еще недавно ты хотела сама направить машину в столб…
Черт с ним! Алена резко свернула на проселочную дорогу и погнала, изредка сверяясь с картой. До дома Кудинова еще далеко. Ищет ли ее Семен?
В больнице им велели надеть халаты и бахилы. Врач, сопровождавший до палаты пациентки, был хмур и немногословен.
— У вас минут пять-десять. Больше она не выдержит. Там не только физические травмы, но и психическое состояние подвинулось. Короче говоря, прогноз неблагоприятный.
— Что-нибудь про родственников узнали?
— У нее никого нет. Близкого, я имею в виду. Но с этим вы сами разберетесь. Могу пока назвать ее данные: Артамонова Екатерина Сергеевна, москвичка, разведена, детей нет, сорок три года. Работает… тут я немного не понял. Технологом или кем-то еще.
— Доктор, а она говорила, почему упала? Сама или ей помогли?
Он обернулся, окинул их тяжелым, усталым взглядом:
— Это тоже я должен выяснять?
Обижаться нечего: он прав. У каждого из них своя работа.
Артамонову поместили отдельно. Она лежала, опутанная проводами и датчиками. Голова забинтована почти до бровей. Глаза как два черных круга. Семен такие уже видел и знал, что это от черепно-мозговой травмы.
Когда они вошли, Артамонова была в забытьи. Под неплотно прикрытыми веками виднелись зрачки.
Врач подошел, проверил пульс, приподнял веко.
— Я бы, конечно, вообще вас к ней не подпускал еще сутки-двое. Но учитывая случай… Екатерина Сергеевна, вы меня слышите? — позвал он ее. Подождал ответа и снова тронул: — Больная, вы меня слышите?