Золотые земли. Сокол и Ворон
Шрифт:
– Ты знаешь, как всё непросто на этом свете, Годявир. Если мы не прогоним вас за колдовство, то скоро сюда придут Охотники, и тогда ты и твои люди будете гореть в своих кибитках заживо. Ни ты, ни я этого не желаем.
Годявир молчала, посасывая трубку. Медленно она вдохнула и выпустила изо рта вонючий дым.
– Мы не можем уйти сейчас. Мой табор всегда приходит к Златоборску незадолго до ночи Купалы и уходит перед первыми осенинами к Приморску.
– Тогда уходи к Приморску сейчас, – пожал плечами Вячко.
– Сейчас никому туда нельзя,
– Там Охотники тебя не найдут.
– Что мне до Охотников? – хмыкнула Годявир, её седые волосы растрепались, на тёмном лице стало ещё больше морщин, когда она нахмурилась.
Вячко посмотрел на неё с недовольством и некоторым любопытством, но промолчал, только покачал головой.
– Куда хочешь, лишь бы подальше от столицы, – предупредил он.
Кажется, телепта сама уже поняла, что бесполезно было упрямиться и спорить с княжичем.
– Сколько дней ты нам дашь? – спросила она.
– Три, думаю, хватит.
Вячко уже собрался сесть на коня, но задержался.
– Скажи, кто устроил пожар ночью? Один из ваших?
– Если бы из наших, так я бы лично выдрала ему сердце, – Годявир плюнула со злостью. – Рдзенец. Танцевал с нашими девушками, пил наше пиво и вино, пел наши песни, а ночью прокрался, как мышь в амбар, и обокрал нас.
– Что он украл?
– Кое-что ценное, – неохотно ответила Годявир. – Но не для тебя, ты не фарадал.
Больше телепта не хотела ничего говорить, и Вячко решил, что узнал достаточно. Они со Стрелой сели на коней.
Дорога вела вверх от посада к городу. Кони пронеслись, как на крыльях, ветер ударил в лицо всадникам, растрепал кудри княжича. Столица уже пробуждалась, и люди наводняли улицы. Молодая лоточница заметила всадников.
– Эй, красавцы, купите хлеб! Горячий хлеб!
Они не остановились, и голос её утонул в щебете городских торговцев.
– Горячий хлеб!
– Кожаные поршни за три медяка! За три медяка кожаные поршни!
– Мазь от вшей! Мазь от вшей!
Кони несли их мимо чужих дворов и площадей до самого княжеского двора. Навстречу выбежали конюх с холопами.
После шумных улиц двор показался разительно тихим. Тянуло хлебом и жареным мясом из кухонной избы. Пел петух на заднем дворе, да мальчишки-холопы негромко переговаривались между собой.
Вячко спешился, обтёр пыльное лицо ладонью и вдруг улыбнулся, заметив движение в приоткрытом окне. Неосознанно он поправил рубаху и пояс, взмахнул головой, откидывая рыжие пряди со лба. Девушка в окне уже скрылась.
– Вячеслав, наконец-то! – воскликнул с крыльца Горыня.
Княжич приветственно махнул воеводе рукой и отдал поводья коня подбежавшему мальчишке-конюху. Тот не совладал с любопытством и спросил:
– Что, разбойников ловили?
– Ловили, – устало произнёс Вячко.
Юркий Стрела тут же оказался рядом и добавил:
– Ловить-то ловили, да тати пошли что тараканы.
– Рыжие? –
– Да нет, не рыжие, – хохотнул Стрела. – Убегают быстро словно тараканы. Только нас завидят и все в разные стороны, поди лови.
Вячко покачал головой:
– Да ты, смотрю, совсем не устал. Может, обратно в дозор?
Дружинник поморщился:
– Княжич, не щадишь совсем. С меня три пота сошло от усердия, после такого седмицу лежмя лежать буду.
– Ну-ну, вечером увидимся тогда.
– Вячеслав! – нетерпеливо прикрикнули с крыльца.
– Эк разбушевался, – хмыкнул Вячко. – Давай, малец, пойду. Хочешь истории послушать, так расспроси Стрелу. Он всегда горазд языком потрепать.
Горыня дожидался на крыльце. Несмотря на то что несколько седмиц он не видел племянника, радостным воевода не выглядел.
– Не докричишься тебя. Оглох? – ворчливо спросил он.
Вячко хотел ответить в шутку, укорить дядьку за холодное приветствие, но вдруг подумал, что только серьёзное дело могло сделать его столь мрачным с раннего утра.
– Что стряслось?
– Князь ждёт. Я уже хотел послать за тобой, – он всё же обнял Вячеслава, и тот вновь почувствовал себя малым ребёнком в огромных медвежьих объятиях своего дядьки. Горыня был выше и сильнее любого в дружине. Не зря говорили, что род он вёл от славного богатыря Яромира, который поборол крылатого змея, разорвав его пасть голыми руками.
В сенях было темно, слуги ещё не успели распахнуть ставни, и вдруг свет мелькнул вдалеке. Вячко пригляделся. Добрава открыла окно на другом конце длинных сеней. Солнце вырвало из сумрака её глаза, улыбку, заиграло в камнях на височных кольцах. Девушка показалась ненастоящей, словно сотканной из звёздной пыли. Княжич застыл, заглядевшись на неё.
– Пошли, – поторопил сердито Горыня, схватил Вячко за предплечье и потянул наверх по лестнице.
Они поднялись на самый верх в терем. Стены там были украшены искусной резьбой и пахло сладко деревом и смолой. В тепле, укрывшись от ветра и утренней прохлады, Вячко снова почувствовал усталость. Он зевнул широко, прикрывая рот. Дядька бросил на него мрачный взгляд.
– Ты завязывай с этой девкой, – проговорил он.
Вячеслав остановился.
– Не говори о ней так.
– Я бы говорил иначе, да тебе пора уже позабыть про молодецкие шалости. Умер посадник в Новисаде, Великий князь может отправить тебя на его место. А если прогневаешь его, тебе останется какой-нибудь Лисецк.
– И что с того?
– Жена тебе нужна хорошая, боярского роду. Если повезёт, то посватаешься к дочке ярла Ульрика.
Вячко нахмурился:
– Я сам незнатного роду, отец может разрешить мне…