Золотые земли. Сокол и Ворон
Шрифт:
В глаза сразу бросилась зелёная лента для волос, и Дара от обиды скривила рот. Товар, привезённый из Империи, стоил в три раза дороже, чем любой другой, но девушка не смогла оторвать глаз от лотка. Протянула руку, погладила шёлк, пропустила между пальцев. Лента бы подошла к её понёве, та была зелёной, как хвойный лес хмурым утром.
– Как тебе подходит, прям к наряду, – заметила торговка.
– Да, красивая. Но, верно, дорогая?
– Так красота для молодой девки дороже.
– Давай я подарю тебе эту
Дара обернулась и чуть не отскочила в сторону.
Перед ней стоял высокий юноша. Светлые волосы свисали на лоб, в ухе болталась – вот диво – изумрудная серьга, а красивые, слишком пухлые для мужчины губы изогнулись в улыбке. Он был одет как никто другой на ярмарке: в кожаные сапоги и яркий зелёный плащ. Дара смутилась и едва смогла ответить:
– Не нужно.
– Отчего нет? Мне не жалко для тебя, – его голос был приятный, нежный и шептал по-особому мягко. Никто так не говорил у них в деревне.
– Мне не нужны подарки от незнакомцев, – Дара невольно попятилась. Он стоял слишком близко.
– Так мы познакомимся, – прошептал юноша ещё нежнее. – Я Милош. А тебя как звать, душа моя?
Дара скривила губы. Она наконец распознала этот говор: так по-змеиному шептали всегда рдзенцы. И вышивка на его одежде тоже была нездешней, чужой.
Торговка чуть не перевернула лоток, подслушивая их разговор.
– Как родители нарекли, так и звать, да не твоего это ума дело, – Дара бросила небрежно ленту и попятилась от торговки и рдзенца.
Ещё не хватало, чтобы местные увидели её рядом с ним! Ратиславцы не забыли обиду, нанесённую соседями. Помнили они и все войны, и коварное убийство князя с княгиней. Может, в лицо рдзенцам не плевали при встрече, но ненависть к ним не утихла.
Дара вернулась к своим мешкам, села на один из них, другой выдвинула перед собой, чтобы никто не подошёл близко.
Но Милош не отставал.
– Какая ты сердитая. Со всеми такая недружелюбная или я чем не угодил?
– Со всеми, кто ведёт себя бесстыдно и ерунду всякую мелет.
Дара пыталась отыскать взглядом сестру, но нигде её не видела. А рдзенец всё не сдавался.
– Для деревенской девки ты слишком заносчива.
– Для рдзенского пса ты предсказуемо брехлив.
Торговка лентами втиснулась между Милошем и мешком.
– Так что, купишь для девицы подарок? Она сразу ласковее с тобой станет. Шёлк с самого Айоса.
– Я скорее удавлюсь, – процедила Дара, но этого никто не услышал.
С досадой, как на муху, рдзенец посмотрел на торговку и неохотно перевёл взгляд на лоток. Взглянул мельком и выгнул левую бровь, усмехаясь.
– Это, по-твоему, имперский шёлк? – Он брезгливо кончиками пальцев поднял ленту.
Губы женщины дрогнули от обиды.
– А как же?
Милош закатил глаза и распахнул полы плаща,
– Вот это имперский шёлк, а то, что ты за него выдаёшь, – дешёвка для кметов.
– Ах ты, псина рдзенская! – взвизгнула торговка. – Сейчас как позову старосту, он с тобой разберётся. Ишь, на честных людей напраслину возводить.
– Как бы тебя, курва, саму в поруб не посадили за то, что людей дуришь, – зашипел совсем по-змеиному Милош. – Врать хотя бы научись. Шёлк на Айосе никогда не делали, его везут с Ауфовоса.
Весь хлебный ряд притих, наблюдая за ними. Дара едва сдержалась, чтобы не засмеяться в голос.
Со злостью торговка плюнула Милошу под ноги, толкнула лотком в грудь и развернулась.
Торговый ряд взорвался от смеха. Кто-то пристыдил торговку, другие пригрозили рдзенцу. Никто не промолчал. Женщина с лентами перехватила покрепче лоток и пошла скорее прочь. Милош остался стоять с невозмутимым видом. Постепенно шум затих, и каждый занялся своим делом.
Рдзенец отряхнул плащ, поправил рукава и снова вспомнил про Дару.
– Так что, поговорим? – спросил он на этот раз без притворной улыбки. Напротив, губы его были поджаты, как у капризного ребёнка.
– Не о чем мне с тобой говорить, – пожала плечами Дара.
Она бы ушла, только зерно до сих пор не было продано.
Милош перешагнул через мешок и схватил Дару за локоть, заставил привстать. В хлебном ряду вдруг все замолчали. Дара уставилась в глаза Милошу. Они у него были большие, как блюдца, зелёные, точно трава весной, затягивали вглубь ниже, дальше. Изумрудная серьга болталась в ухе, сверкая на солнце. Всё вокруг рдзенца рябило, мелькало, искрило. Дара заморгала, голова её закружилась.
Она вырвала руку и попятилась.
– Ещё раз меня тронешь…
– И ничего ты мне не сделаешь, – вдруг мрачно сказал Милош, и ни следа нежности не осталось в голосе. – Хватит прикидываться. Я знаю, кто ты такая.
Дара с удивлением взглянула на него и неожиданно, присмотревшись, увидела всё яснее ясного. В груди Милоша бился огонь. Яркий, тёплый, манящий.
– Ты…
– Да, такой же, как ты, – негромко проговорил он.
Дара оглянулась в ужасе по сторонам, испугавшись, что их могли услышать. Все вокруг поглядывали с любопытством.
– Неправда, я не ведьма.
– Тогда как ты догадалась, что я чародей? – Между бровями рдзенца залегла морщина.
– У нас в Заречье все такое замечают, – как можно беспечнее ответила Дара.
– Но не все умеют видеть водяных духов, – возразил Милош и в ответ на её испуганный взгляд добавил: – Я наблюдал за тобой у реки.
Она забыла, как дышать.
– Что тебе нужно?
Милош задумчиво оглядел её с головы до ног.
– Я ищу хату лесной ведьмы, – негромко сказал он. – Ты мне поможешь?