Золушка и Дракон

Михалкова Елена Ивановна

Он встал, потянулся, внимательно посмотрел на Бабкина. Тот выглядел усталым, но вполне здоровым.

– Съезжу-ка я к следователю, – известил Макар. – К Мерзляеву. Нечего время тянуть. Поговорю с ним сам, пускай берутся за Чайку, пока он и впрямь кого-нибудь не угробил. Все, созвонимся.

Бабкин смотрел через окно, как он идет через больничный двор, подкидывая в ладони ключи от машины – мальчишка мальчишкой, больше двадцати пяти не дашь. Бабкин усмехнулся: «А ведь Мурзоеву не позавидуешь… Разделает его Макар как бог черепаху».

– Девушка, когда Владислав

Степанович придет? – обратился он к медсестре. – Полтора часа жду.

– Он занят, – непререкаемым тоном ответили ему. – Ждите.

* * *

Лиля падала. Падала в темную нору, обернувшуюся разинутой рыбьей пастью, летела сквозь ледяную черноту воды. Свет уносился все дальше от нее, сужался в точку, и протягивать руки к нему было бесполезно – мрак завладел всем вокруг.

Она сделала что-то не то… что-то неправильное… Всего один стакан напитка со странным вкусом… Или это был шоколад… Наверное, все-таки сок: она устала и очень хотела пить. И побежала домой… Или нет?

Господи, этот мрак стирал ей память! Что с ней сделали? Куда она летит?

Перед глазами Лили вспыхивали видения: черные маски, беззвучный оскал хищной морды, выпученные глаза, с ужасом взирающие на нее с земляных стен. Или из воды… Лиля забилась, попыталась закричать, но с губ не сорвалось ни звука.

На секунду мир вокруг перевернулся, тело ее подбросило, словно от взрывной волны, но боли она не почувствовала. Маски и оскал исчезли, но все вокруг колыхалось, искажалось, словно она смотрела через толстое стекло. Где она? В стеклянной клетке? На дне? Провалилась в реку, что на полотнах ее мужа, и теперь останется вечной пленницей – смотреть с его картин, разинув рот в беззвучном вопле?

Мысли переплетались, путались. «А ведь он и дядю так же… Заточил, спрятал, и никто не узнает. Даже я… столько раз смотрела… и не догадывалась. Никто не догадывается… Вода, под водой смерть».

Смерть.

Взгляд Лили сфокусировался на чем-то блестящем, лежащем неподалеку от нее. Что это, гарпун? Рыбака, его владельца, море слизнуло вместе с лодкой, пережевало и выплюнуло останки на сушу, а вещицу заботливо утащило, припрятало на дне, куда опустилась и Лиля.

Водоросли, утонувший стул, обросший ракушками диван… Из подводных пещер выплывают рыбы, лениво шевелят хвостами, без удивления разглядывая лежащий на дне труп. «Почему труп? Я еще жива… Подите прочь, убирайтесь отсюда, не смейте! Не смотрите на меня так! Огоньки… Откуда здесь огоньки? Или это окна корабля? Утонувший корабль с тысячей мертвецов на борту…»

Лиля закрыла глаза, снова потеряв сознание.

…В лезвии ножа, принятом ею за гарпун, отражалась комната с десятками зажженных свечей на полу. В центре круга, образованного ими, лежала раздетая девушка. Человек, бросивший ее на пол, присел рядом, убедился, что она жива, и принялся быстро готовиться к тому, что должно произойти.

Нож. Свечи. Корзина с подгнившими яблоками. Цепочка, снятая с Веры. На память от Матильды ему остался дешевенький браслет… Человек выложил свои трофеи вокруг бесчувственного тела, оглядел получившийся натюрморт и остался

доволен. Мертвая природа, и правда. Пока еще не совсем, но скоро будет.

Человек с усилием сдвинул тяжелый шкаф и старательно уничтожил следы своих действий. Грязь, крысиный помет – все пошло в дело. Оставались только лестница и магнитофон. Легкую лестницу он прислонил к люку, выбрался наверх и оставил его открытым. Прислушался к звукам, доносящимся сверху, и удовлетворенно улыбнулся.

Да, слышно будет хорошо!

Человек снова спустился вниз, проверил, устойчива ли лестница, и еще раз убедился, что все стоит на своих местах. Шагнул мимо тела – и вдруг остановился.

Лиля смотрела на него широко раскрытыми глазами. Он знал, что она сейчас не в силах ни дернуться, ни закричать, но ему не понравилось, с какой легкостью она вышла из забытья. Или она во власти бреда и видит перед собой одно из порождений своей фантазии?

Как бы то ни было, следовало заканчивать с этим поскорее. Огромные голубые глаза неотступно следили за ним, и ее взгляд мешал сосредоточиться.

– Закрой глазки, – ласково сказал человек.

Лиля продолжала смотреть. Губы ее слабо шевельнулись.

– Кричишь… – понимающе улыбнулся человек. – Ничего, потерпи. Еще немного, радость моя, и все закончится.

* * *

Илюшин появился в больнице спустя всего полчаса.

– Это заняло меньше времени, чем я думал, – сказал он, но от рассказа ловко уклонился, сказав лишь, что все в порядке и Мурзоев проявил понимание.

Сергей вспомнил ленивую тушу следователя и подумал, что Илюшину удалось чем-то сильно прижать Мурзоева, чтобы тот «проявил понимание».

Слепота больше не нападала на него, но он устал ждать врача и устал от облезлой больницы и недружелюбной медсестры. К тому же ему опять хотелось есть: они с Макаром даже не успели позавтракать.

– Слушай, пойдем в кафе, – предложил он. – А то просидим здесь еще пять часов как дураки…

Илюшин согласился, и они прошли мимо медсестры, неодобрительно поглядевшей на них.

– А Владислав Степанович на операции! – крикнула она вслед сыщикам.

– Главное – вовремя сообщить об этом, – не оборачиваясь, сказал Бабкин. – Значит, врач раньше, чем через пару часов, не появится. Поехали отсюда, а? Вижу я нормально, жалоб нет – идеальный пациент.

Они зашли в то же кафе, где сидели накануне. Официантка, узнав их, расплылась в приветливой улыбке. Эти двое понравились ей еще вчера, и она обсчитала их со скидкой на личную симпатию.

Бабкин с Илюшиным сделали заказ, и Макар тут же принялся двигать по клетчатой скатерти солонку и перечницу.

– Хорош дурачиться, – проворчал Сергей, понаблюдав за тем, как солонка удирает от перечницы, а та загоняет ее в угол и с помощью пепельницы ставит мат. – Давай лучше поговорим о чем-нибудь приятном.

Но приятное не шло в голову. Сергей в который раз задал себе вопрос, куда же Олег Чайка прятал усыпленных девушек, и ответ опять его не устроил.

Он сказал об этом Макару, и Илюшин посоветовал ему не перетруждать контуженный мозг.