Золушка вне правил
Шрифт:
– Так мне надо охрану приставить прямо у королевской ложи в двойном составе! А то могут и украсть такую красавицу!
Я привычно и цинично подумала - скорее не красавицу, а те украшения, что на ней надеты. Но приняла благосклонно комплименты мужа.
Здание театра было неподалеку от королевской резиденции, только с другой стороны холма, нежели наш особняк, поэтому мы долго объезжали по кругу Холм Королей. У театрального подъезда было столпотворение карет, пролеток, лакеев, кучеров, все кричало, шумело, ржало... но для нашей кареты проезд освободился, как по мановению волшебной палочки. Иоганн вышел первым, подал мне руку и мы пошли вверх по лестнице к дверям театра.
В самом здании гуляла разнаряженная публика, чинно и церемонно раскланивались со знакомыми. Иоганн, нигде не останавливаясь, быстрым шагом провел меня в королевскую ложу. У входа в нее стояли двое гвардейцев, при виде принца вытянувшихся во фрунт. В ложе уже присутствовало все семейство, за исключением нас. Меня посадили в кресло между Рози и Магдой на первую линию. С нами же сидела и королева Вероника. Во второй линии кресел сидели король Карл, принц Фридрих, принц Ансельм. Иоганн же, перецеловав дам в щёчку, пожав мужчинам руки и похлопав братьев по плечу, извинился за свое отсутствие, сказал, что я сегодня остаюсь с ними во дворце, и исчез. У всех мужья как мужья, а у меня Джеймс Бонд какой- то!
Когда- то давно я читала, что в эту эпоху знатная публика ходила в театр вовсе не с целью посмотреть спектакль, а с целью показать себя, узнать последние светские сплетни и тому подобное. Но здесь этого не было. Или, что вероятнее всего, общество сдерживало присутствие августейшего семейства. Но меня разглядывали бесцеремонно, практически тыкали пальцем. Одна дама из соседней ложи, даже перегнулась через барьер и высунулась так далеко, как могла, рискуя вообще свалиться в партер. Так ей хотелось разглядеть молодую принцессу.
Спектакль меж тем начался. Оркестр отгремел вступительную увертюру, актеры поговорили о чем - то высокопарном пронзительными голосами и один из них затянул тоскливую арию. Закончив петь, сорвал бурные аплодисменты. Думаю, публика хлопала от благодарности за то, что он, наконец, закончил петь и звуковая атака на уши зрителей закончилась.
На первый план выдвинулись танцоры. Девы в длинных белых кисейных платьях изящно приподнимали ножки, трясли ими в воздухе, и это должно было обозначать танец тех самых сильфид. Никаких знакомых мне балетных пачек, пуантов, балетных движений, прыжков и вращений. Собственно балет, как искусство танца, только зарождался. Но публика приходила в восторг и от этих нехитрых движений. Особенно меня умилили танцоры в шароварах, типа турецких. Впрочем, для неторопливой пробежки по сцене пойдут, не запутаются.
Но вот в середину сильфидного (сильфидяческого?) круга выдвинулась сильфида - солистка. Вот она и ножку тянула, и немного даже изобразила вращение и даже пару раз прыгнула. Невысоко и недалеко, но сам факт! И даже партнёр в шароварах успел подбежать и поймать ее в прыжке. А то я и переживать начала за целостность организма сильфиды. По залу, в соседних ложах, поползли шепотки.
– Несравненная Кики! Сегодня она в особом ударе! Божественно танцует!
Внутри меня как будто плеснули ледяной водой. Так вот ты какой, северный олень! Ничего так, складненькая девица, с хорошей фигурой и вполне симпатичная, даже килограммы отвратительного театрального грима не скрывают хорошенько личика. Но я сделала вид, что никогда ранее не слышала этого имени и меня это ничуть не задевает. Королева - мать едва слышно вздохнула, а сидевшая слева от меня Магда положила свою руку мне на предплечье
– Ленни, хочешь, я приду сегодня к тебе в комнаты перед сном? Поболтаем…
Нехитрая ласка девочки подняла мне настроение, и я громко прошептала:
– Конечно, приходи! Я тут новую сказку вспомнила, расскажу!
И вправду, расскажу- ка сказку про Рапунцель, я ещё никому ее и не рассказывала, сама едва вспомнила. Видимо, и Кики тоже просветили насчёт моего присутствия на спектакле, потому что она неосознанно, танцуя, приближалась к тому краю сцены (не упала бы), к которому ближе всего находилась королевская ложа. Даже шею вытянула, пытаясь рассмотреть присутствующих в ложе. Я же, сохраняя невозмутимое выражение лица, весело перешучивалась с семьёй, обмахивалась веером, слушала, что мне нашептывала Магда. В общем, все кумушки из великосветских остались, разочарованы - никакого скандала не предвиделось.
После спектакля мы всей семьёй вернулись во дворец, и тут я выяснила одну пикантную подробность - кровать в покоях Иоганна была одна. Вот совсем одна. Не считать же за полноценное спальное место куцый диванчик в гостиной, где Иоганн может только одной своей половиной почивать или узкую кровать в комнате Шульца. Так что, если супруг изволят прибыть, то придется ему довольствоваться половиной кровати.
Магда и в самом деле приходила, мы с ней пошептались, как две подружки, посплетничали о неведомом мне герцоге N, обсудили, как лучше сделать украшение из бисера и камней для настоящей, взрослой прически, которой она блеснёт на балу Закрытия Зимнего сезона. Я рассказала ей сказку про Рапунцель, и девочка ушла к себе. Я немного покрутилась в незнакомой постели, устраиваясь удобнее и заснула. Когда пришел муж, я даже и не слышала.
Иоганн пришел глубокой ночью. В гостиной стоял поднос с тарелками, заботливо прикрытый салфеткой. Хоть и остывший, но ужин. Подумал насчёт ванны, потом решил, что надо поднимать столько людей ради него одного, и махнул рукой. Утром, все утром. Просто умылся, расстегнул камзол и прошел в спальню и замер, разглядывая спящую Ленни. Она спала, свернувшись клубочком под одеялом, такая одинокая и беззащитная на огромной кровати… по- детски подложив ладошки под щеку.
Вот ради того, чтобы Ленни продолжала так безмятежно спать, он и работает почти круглосуточно. Операция по ликвидации заговора вошла в свою кульминационный стадию и забот - хлопот было невпроворот, но он все равно старался вернуться домой хоть на несколько часов. Так ему было спокойнее, знать и видеть, что с женой все в порядке.
Он и сам не ожидал, что так искренне привяжется к этой иногда наивной, иногда храброй и отчаянной, иногда удивительно расчетливой девочке - его жене. Вздохнув, бросил одежду на кресло и лег под одеяло. Вначале добросовестно лежал на своей половине кровати, потом плюнул на приличия, передвинулся ближе, подтянул Ленни ближе к себе, уткнулся носом ей в макушку и засопел. Уже сквозь сон почувствовал, что она сама прижалась к нему ближе, обняла его руку и тоже спокойно продолжила спать.
Глава 40
ЕЛЕНА.
Проснулась я с чувством, что было что- то очень хорошее, теплое. Я даже понежилась под одеялом, потягивалась, не желая выползать из тепла в выстывшую комнату. Хотя камин был уже затоплен, но, вероятно, недавно, спальня не прогрелась ещё. А что же было хорошее? Вот именно, что было, а сейчас нет. Стало обидно, аж до слез. Я покосилась на вторую половину кровати. Никого. Только придавленная подушка, продвинутая вплотную к моей, подтверждала , что супруг пришел спать сюда.