Золушка
Шрифт:
Еще более, чем днем, утомленная Эльза сидела теперь молча, задумчиво глядела на поленья и уголья под висящим на цепи чугуном, где дымился le pot-au-feu [68] . Она машинально гладила своего «Коко» по спине, изредка начиная ласкательное движение руки с головы, причем прижимала его торчащие уши и заставляла закрывать глаза. Около девочки сидел на стуле, не доставая ногами до пола и болтая ими, мальчуган лет семи, ее братишка и главный любимец, ради которого она пожертвовала бы не только кроликом, но и собой. Отец, умирая, сказал ей только одно:
68
тушеная говядина с овощами (франц)
– Le gars [69] …
Но потухавшие глаза его
И теперь для Эльзы le gars стал идолом, но защищать его не приходится. Мать любит единственного сынишку по-прежнему, а «он», бывший наемный работник в доме и просто Баптист, а ныне monsieur Baptiste, относится к мальчику равнодушно, не любит, но и не притесняет.
Семилетний здоровый и сильный мальчик, смышленый и умный, не по летам степенный и сурово-рассудительный, был внешностью, если не нравом, двойник сестры. И Эльза и Этьен были оба в отца лицом, а потому и похожи друг на друга. Эльза и нравом была живой портрет покойного Карадоля. Мальчик отличался от отца и сестры только синими глазами и хладнокровием, которые унаследовал от матери, но зато был такой же смуглый, с такой же курчавой черной шапкой волос на голове, как и отец. Со временем, как думала Эльза, когда у Этьена будут усы и бородка, он будет точь-в-точь отец. Лишь бы нравом и пылом не подражать ему отцу, а быть скорее в мать, тихую и слабовольную. Тогда не повторится с Этьеном того, что бывало с отцом за всю его жизнь и что, однажды, привело к трагедии.
69
мальчишка (франц)
Сестра и братишка уже давно молча сидели вдвоем на кухне, в ожидании прихода Баптиста, чтобы вместе ужинать. Оба были голодны и часто невольно прислушивались ко всякому звуку на дворе. «Не он ли?» В первой комнате уже был накрыт стол чистой коричневой скатертью с красными разводами, и стояли четыре прибора, стеклянный кувшин с сидром и бутылка простого красного вина «lе petit bleu» [70] . Хозяйка, их мать, была в другом конце домика, в углу своей спальни, и сидела при свече, склонившись над швейной работой. Женщина, низенькая и полная, казалась на вид лет под сорок, но в, действительности, ей было уже 47 лет.
70
«маленькое облачко» (франц)
Анна Карадоль, фламандка родом, светловолосая, была когда-то очень красивая блондинка с сияющими, кроткими, синими глазами и прелестным, снежно-белым цветом лица. Но теперь она сохранила только намеки на прежнюю красоту. Лицо было смуглое или коричневое, но не такое, как у Эльзы. Девочка удивляла всякого своей свежей, нежной смугловатостью и матовым отблеском лица и шеи. У вдовы была смуглость старости, желтизна огрубелой кожи. И если щеки Эльзы напоминали кожу позлощенного солнцем яблока или персика, то щеки ее матери смахивали на коричневый сафьян. Морщин у вдовы было еще мало, только сеточки вокруг глаз и на висках по прозвищу pattes d’oies [71] , но глаза, прежде красиво кроткие, теперь казались тусклыми и безжизненными.
71
гусиные лапки (франц)
Анна Карадоль, давно болезненная, со смерти мужа стала еще более прихварывать, но на особый лад. Болезнь выражалась не страданиями и болями, а чрезвычайной леностью, бесстрастием и равнодушием ко всему, а изредка периодическим полным упадком сил и сонливостью. Тогда она лежала не вставая с постели и, собираясь умирать жаловалась на все, на всех, на весь мир Божий, в особенности на старших дочерей, бросивших ее, но также и на Эльзу с Этьеном, якобы не любящих и не почитающих ее.
Единственный человек, которого женщина не упрекала ни в чем, которого страстно любила, но отчасти теперь боялась, был ее прежний наемный работник Баптист Виган, а теперь… ее любимец и повелитель. Личность темная, загадочная и, по меньшей мере, человек себе на уме, был определен местными жителями особым словом: un sournois [72] . Если бы в местечке спросили, у кого бы то ни было, способен ли Баптист Виган на преступление, на воровство и грабеж или убийство, то всякий бы ответил:
72
притворщик (франц)
– On en sait rien! [73]
И,
Прошло еще около часу напрасных ожиданий. Баптист все не появлялся. Глаза мальчугана, а равно и его сестры все чаще косились на pot-au-feu и его пахучий, щекочущий ноздри дымок…
73
Об этом ничего не известно! (франц)
– Dis donc, la fille [74] …Что, нам вообще не ужинать? – вымолвил, наконец, Этьен своим суровым голосом, совершенно не детским.
– Сходи, скажи матери. Тебе она даст, – отозвалась Эльза.
– А ты?
– Я буду дожидаться…
Мальчик ничего не ответил и не двинулся.
– La bonne femme [75] , небось, сама тоже голодна, – вымолвил он снова, называя и мать и сестру на деревенский лад.
Эльза хотела ответить, но за растворенным окном раздались на дворе дальние удары бича и стук колес… Девочка спустила кролика с колен, лениво поднялась с места и двинулась вон. Не успела она взять со стены большой ключ, висевший на гвозде, и дойти до выходной двери из дома, как под окнами уже раздался громкий голос:
74
И что дальше? (франц)
75
добрая женщина (франц)
– La barriere, s’il vous plait! [76]
– Voila! Voila! [77] – угрюмо и машинально крикнул мальчуган, не оборачиваясь к окну и даже не двинувшись на стуле. Привычное слово обычного отклика, которое он слышит постоянно, и сам часто повторяет, вырвалось у него почти бессознательно. Вдобавок, давно ожидаемый ужин не выходил из головы.
Эльза, добежав, отворила своим ключом обе заставы и пропустила через полотно кабриолет, запряженный двумя пони и с каким-то господином, которого она еще никогда не видала. Переехав рельсы, проезжий приостановил, однако, лошадей и обернулся к ней с вопросом:
76
Эй, на заставе! Пожалуйста! (франц)
77
Здесь! Здесь! (франц)
– Скажите мне, mon enfant [78] , как мне проехать в замок Отвиль?
– Если вы никогда не бывали там, то ночью вы не найдете его. Тут ведь километра два, – ответила Эльза…
– Сто раз бывал, mon enfant, но только с противоположной стороны. А нет ли кого, проводить меня? Вы бы вот со мной доехали?
– Я не могу. Я при заставах.
– Я вам дам un louis [79] , – решительно заявил незнакомец.
– Золотой?! – воскликнула Эльза.
78
дитя мое (франц)
79
один золотой (франц)
– Да. Une piece de vingt francs [80] .
Эльза стояла в нерешительности и колебалась.
«Быть может за это время никто не проедет? Или Баптист вернется уже… Наконец, мать может выйти. Даже Этьен может отворить и затворить заставы. Ведь целых двадцать франков?!»
И Эльза вдруг решилась, заперла заставы и кликнула брата, чтобы передать ему ключ.
– Вы согласны, дитя мое? – с радостью спросил проезжий.
– Извольте, месье….
Этьен был уже на крыльце и, как-то важно переваливаясь, руки в карманах штанов, лениво шел на зов сестры. Проезжий, между тем, достал сигару и зажег спичку…
80
Одну монетку в 20 франков (франц)