Золушки XXI века

Логунова Диана

Врач что-то еще говорил и говорил, но Леша зациклился только на том, что сегодня он, наконец-то, вернется домой спустя два неимоверно долгих месяца. К сожалению, только вот память возвращаться никак не хотела к молодому человеку, редко выбрасывая какие-то «огрызки» совершенно неважных воспоминаний.

— Мы сообщили вашим родителям, они в скором времени обещали подъехать и забрать вас, — напоследок сказал лечащий врач, выходя из палаты пациента.

Не зная, что делать, насколько эмоции парня зашкаливали, Леша схватил телефон и набрал лучшего друга, чтобы поделиться радостной новостью.

— Привет,

Леха, — ответил Ярослав через три телефонных гудка, шикнув на кого-то.

— Меня сегодня выписывают, — сказал тут же Леша, стараясь дышать. — Я думал, что сегодняшний день никогда не настанет.

— Это же…замечательно, Леха, растерявшись на секунду, ответил Ярослав. — Во сколько тебя выписывают?

— В два часа дня, — ответил Леша, наблюдая, как в коридоре появляются знакомые силуэты родителей. — Ярослав, ко мне тут родители пришли. Позже созвонимся, а точнее уже увидимся!

— Конечно, — ответил Ярослав, усмехнувшись, представляя, как Леша удивиться, когда друзья приедут встречать Сатановича из больницы. — Ника, Лешку сегодня выписывают, — сказал Ярослав девушке, крепко обнимая её.

— Как ты тут мое солнышко? — мама Леши в прямом смысле ворвалась в палату к своему сыну.

— Отлично, раз меня сегодня выписывают, — ответил Леша, пожав плечами. — Я был готов сбежать отсюда на следующие сутки, как очнулся. Кстати, все боялся спросить,…что там с моим байком?

Родители Алексея переглянулись и, что-то между собой решив, вновь повернулись к своему единственному сыну.

— Не подлежит восстановлению, — с сожалением сказал отец Алексея. — Мы пытались узнать можно ли его починить, но никто не берется за него.

— Оно, наверное, к лучшему, — вздохнув, сказал Сатанович, собираясь сегодня оплакивать своего лучшего друга. — Как водитель, который в меня врезался? Жив?

— Живой, здоровый он, — зло сказала мать Алексея, подскакивая на ноги. — Отделался одними синяками и царапинами, а нас чуть единственного сына не лишил, потому что за руль, выпивший сел! Ничего, ему до трех лет тюрьмы светит.

Леша нисколько не проникся жалостью к тому, кто чуть не лишил его жизни, ведь сам Лёша никогда пьяный за руль не садился. Повезло, что Леша выжил, а вот если бы это пьянчушка врезался бы в машину с детьми или выехал на тротуар? Он бы действительно мог бы лишить жизни маленького ребенка.

— Ну и хорошо, — ответил Сатанович младший, улыбнувшись маме. — Ну, мам, ну не плач, пожалуйста, или я тоже сейчас заплачу.

Мама Алексея рассмеялась от смешного голоса сына, и у неё начался истерический смех, когда то лились слезы, то прорывались смешки. Женщина кинулась к сыну с объятиями, осторожно обнимая Лешу, словно он и в правду был хрустальный.

— Анжелика, пойдем, заберем документы и выписку, пока Леша одевается, — посмотрев на часы, чтобы сморгнуть набежавшие слезы, сказал отец Алексея. — Тем более, нам еще вещи нужно будет спустить в машину, а время уже полпервого.

Родители вышли из палаты, а Лёша, с небольшим трудом поднялся с кровати, начиная стягивать с себя больничную одежду. Сатановичу некоторые телодвижения не давались, причиняя боль, но он терпел, ведь был жив, а это главное.

Выписка

Леши из больницы напомнила парню выписку из роддома. Были шарики, поздравления, все плакали и смеялись, а также хотели пощупать парня. Леша удивился, когда увидел всех своих друзей около крыльца больничного комплекса.

Даша тоже не могла пропустить такое событие. У девушки буквально подкосились коленки и она села на кровать, когда ей позвонила Ника, визжа в трубку, что Сатановича, наконец-то, выписывают из больницы. Демонова приехала посмотреть, если честно, больше не на Лешку, а на Викторию, которая так и не появилась на торжестве года, хотя Ника оповестила, что данная мадам с курорта уже вернулась. Пока все обнимали Лешу, поздравляя его с выздоровлением, Даша стояла в сторонке, словно это совершенно её не касалось, но когда все стали рассаживаться по машинам, девушка быстро проскользнула к парню, мимолетом поцеловав того в инстинктивно подставленную щеку.

— С выздоровлением тебя, — прошептала Демонова Сатановичу на ухо и в руки вложила бумаги. — Поможет тебе при расследовании дела «Тайфунский».

Развернувшись, Дарья, не оборачиваясь, пошла прочь от Леши, от друзей, что пытались её окликнуть, от больницы. Демонова уходила, не зная, что Леша, сжимая листы, с сожалением смотрит ей вслед.

Сатанович поежился от холодного ветра, неожиданно вспоминая, что уже конец лета, а он так и не защитил дипломную работу и попытался устроиться на работу, как это сделали практически все студенты (бывшие студенты) с его потока.

— Совсем как новенький, — сказала Николетта Ярославу, улыбнувшись.

Прошла неделя с того момента, как Ника и Ярослав были на квартире Леши, но они все еще чувствовали себя неловко рядом друг с другом и, когда Ярослав сегодня заехал в гости к Артему, что недавно вернулся из Нью-Йорка, они смущенно улыбнулись, едва вымолвив «привет».

— Да, а это значит, что скоро нас ждет сумасшедшая вечеринка, — сказал Ярослав, садясь в машину, ожидая, когда и Ника сядет в машину.

Конечно, рыжеволосая красавица могла сесть в машину к Диане и Артему, что было бы логичнее, но Тема неожиданно сослался на какие-то срочные дела, незаметно подмигнув лучшему другу. Кажется, Ярослав едва не растаял от такой помощи Артема, что «благословил» Небесного на отношения с младшей сестренкой Артема.

Алексей действительно планировал грандиозную вечеринку через пару недель, когда окончательная боль в теле пройдет, решив заняться самым главным для него сейчас — восстановление памяти, чтобы найти «пропавшего без вести» друга.

«— Почему ты так ухмыляешься каждый раз, когда они начинают думать о вечеринке? — терпение было уже на исходе, потому что каждый раз, пролетая мимо начальства, я чувствовал их косые взгляды.

Конечно, обычно мои стрелы никогда не пропитывали любовь человека так долго, как правило, на это уходило несколько часов, максимум дней, но здесь прошло уже больше трех месяц. Я всегда использовал свои стрелы, когда любовь была настоящей, не растрачивая стрелы по поводу симпатий или влюбленностей, поэтому я не мог так ошибиться. Или все — таки мог?