Золя
Шрифт:
Под именем Анриетты Золя запечатлел ее облик в романе «Творчество»: «Высокая женщина со спокойным веселым лицом и прекрасными каштановыми волосами».
Жизнь Александрины до встречи с Золя была не очень легкой. Дед Александрины торговал хлопком в департаменте Нижняя Сена. У него было трое детей: Бибьен, Нарцисс и родившийся в 1820 году Эдмон-Жак — отец Александрины.
В актах гражданского состояния от 23 марта 1839 года отмечено, что Элеонора-Александрина Мелей является дочерью Жака Мелей, рабочего, в возрасте восемнадцати лет, и Каролины Луизы Ваду, торговки, в возрасте семнадцати лет. Свидетелями при составлении акта о рождении были Натали Лопец, в возрасте девятнадцати лет, торговка игрушками,
Семейная жизнь молодых супругов после рождения Александрины быстро расстроилась, и они разошлись. Через девять лет Эдмон-Жак вновь женился, и еще через год, в июне 1849 года, Каролина Ваду вышла замуж за наездника по имени Шарль Дешан. Жизнь с мачехой, да еще в бедной семье была не сладкой. Девочка могла некоторое время навещать свою родную мать, жившую неподалеку, но та скоро умерла. О юных годах Александрины Мелей не дошло почти никаких сведений, но есть основания думать, что она помогала торговать цветами одному из родственников Дешанов. Племянник и крестник Александрины — Альберт Лаборд, написавший книгу «Жизнь Александрины Эмиль Золя», нашел в списках торговцев цветами за 1850 и 1851 годы имя Дешанов и, таким образом, подтвердил версию, что у Александрины действительно был родственник-садовод.
Итак, Александрина Мелей, подруга Золя, не обладала ни состоянием, ни знатными родственниками. Она происходила из плебейской семьи и уже в юные годы познала невзгоды и тяжелый труд. Все эти подробности хорошо характеризуют не только Александрину, но и самого Золя. При выборе подруги Золя меньше всего думал о том, чтобы улучшить свое материальное положение с помощью женитьбы. А ведь это был весьма обычный путь для молодого человека того времени. Золя не только отвергал подобный путь, но резко осуждал его. В романе «Творчество» он изобразит художника Дюбюша, который предпочел выгодную женитьбу трудному делу искусства. Создавая образ этого расчетливого живописца, Золя убивал наповал самую мысль о каких бы то ни было расчетах в делах любви. Важно и то, что Золя ничуть не смутило плебейское происхождение Александрины. Утверждаясь в жизни, он надеялся только на себя. Ему не нужны были чужие деньги или выгодные семейные связи.
В Александрине он увидел подругу, знающую цену труду. Ее бедность была лучшим приданым, ибо гарантировала человечность, искренность и преданность. И наконец, любопытно отметить, что, называя Александрину своей женой, Золя не регистрировал брак в течение нескольких лет. Бросив в литературе и искусстве вызов официальным вкусам и взглядам, он и в быту старался сохранить незыблемость своих суждений, попирая нормы семейной морали буржуазного обывателя.
Теперь их было трое, и Золя вынужден был думать не только о заработке, но и о приличном жилье. В пору работы над «Моим салоном» он снимает квартиру на улице Вожирар, 10. Это вполне сносное жилище. Почти с восторгом рассказывает он о нем в письме Косту от 26 июля 1866 года:
«Я не живу более на улице Эколь де Медесин. Я нахожусь теперь с моей женой на улице Вожирар, 10, возле Одеона. Мы занимаем там целую квартиру — столовую, спальню, кухню, комнату для друзей, террасу. Это настоящий дворец, в котором мы широко откроем для Вас двери». Золя забыл упомянуть, что его дворец находился на шестом этаже, но это, правда, компенсировалось чудесным видом на Люксембургский сад, открывавшийся с террасы.
Золя по-прежнему поддерживает тесные отношения со своими друзьями из Прованса. Наступило лето 1866 года. Не пора ли немного передохнуть? И вот Золя, Сезанн, Байль, Ру и молодой поэт из Экса Антони Валабрег выезжают в Беннекур. Они проводят здесь несколько недель, предаваясь праздности. Хорошо поваляться в траве на берегу Сены, покататься на лодке, развести костер на маленьком островке,
Но не только друзья из Прованса заполняют досуг Эмиля. Круг его знакомых весьма широк. Через Сезанна Золя познакомился с художником Гильме и часто бывает в его мастерской. Дружески относится к Золя и Эдуард Мане, в успехе которого немалую роль сыграли статьи Золя в «Эвенман». Вокруг Мане и Золя группируются многие живописцы, представляющие новое направление в искусстве. Всех их можно часто увидеть в кафе «Гербуа» в Батиньоле. Сюда заходят, кроме Эдуарда Мане и Золя, Ренуар, Гильме, Клод Моне, Камиль Писсаро, Фантен-Латур и другие Эта группа импрессионистов вскоре получила название Батиньольской школы.
В течение 1867–1868 годов Золя посещает художественный и литературный салон Мериса, куда его ввел Эдуард Мане. Он чувствует себя здесь не очень уютно. Его завсегдатаи остановились в своем художественном развитии на романтизме. А для Золя это уже пройденный этап. Правда, здесь набирает силы литературное течение, которое станет известным под именем Парнас. Но как все это далеко от того, к чему стремился Золя в своих творческих поисках! Иногда здесь появляется молодой человек, напоминающий своим видом Бонапарта. Зовут его Франсуа Коппе. Золя он нравится.
Все чаще и чаще между посетителями салона и Золя происходят стычки. Однажды заговорили о Бальзаке. Посыпались осуждающие словечки. И Золя восстал, во всеуслышание заявив о своем восхищении творцом «Человеческой комедии».
В салоне Поля Мериса зародилась мысль об издании газеты «Раппель», в которой Золя отводилась роль редактора-основателя. Газета начала выходить, и будущий автор «Ругон-Маккаров» поместил в ней несколько своих статей, в том числе и статью «Бальзак». Однако отношения с Полем Мерисом и его друзьями скоро испортились и никогда более не восстанавливались.
Среди писателей Золя отметил своей дружбой Дюранти, которого он знал еще по работе у Ашетта. Многие взгляды Дюранти на искусство и литературу были очень близки Золя, и он весьма дорожил его отзывами о своих произведениях.
Из множества новых знакомых следовало сделать выбор. Так родилась мысль о «четвергах». Это был его собственный «салон», очень скромный, очень интимный. Часов в семь вечера каждый четверг на квартире у Золя собирались наиболее близкие друзья: Сезанн, Байль, Валабрег, Алексис, Ру. Позднее Мендес, Коппе, Дюранти.
Золя сохранил романтическую веру в вечную дружбу и очень дорожил своими старыми товарищами по Эксу. «Разве счастье не в вечно возобновляемой близости избранных друзей?» [6] Как приятно видеть вокруг себя товарищей, которых помнишь с детства и которые ныне осуществили многие свои, казалось бы, несбыточные мечты! Когда-то они рука об руку двинулись на завоевания и, наконец, пришли к цели. Как это хорошо и какое наслаждение видеть каждый четверг близких и преданных тебе людей! Идея «четвергов» родилась незадолго до выхода «Сказок Нинон», но регулярными они стали после переезда на улицу Кондамин. Вот как Поль Алексис рассказывает о своем первом посещении Эмиля Золя в этом доме:
6
Роман «Творчество».