Зомби – вот мое оружие
Шрифт:
Воду мы храним в жестяных армейских флягах. Дополнительный вес компенсируется надежностью и сменными очистными фильтрами.
Приношу деду компактную двухлитровую емкость.
– Сойдет для начала, – старик скручивает колпачок, топит кнопку фильтра… и начинает сливать драгоценную жидкость в топливный бак.
У меня внутри всё переворачивается.
Если вы долго путешествуете по Территориям, то рано или поздно начинаете ценить воду. Этот ресурс дороже золота. Мы живем не в пустыне, но далеко не каждому озеру или реке можно доверять. Человек на закате цивилизации так всё изгадил,
– А из реки нельзя набрать? – бурчу я.
Карта утверждает, что в километре от нас протекает небольшая речушка.
– Вопрос очистки. – Хидео качает головой. – Засорится контур – проблем не оберешься.
Ладно.
Мое дело – предложить.
Дед вернул мне флягу с болтающимся на ремешке колпачком. Закрутил бак и нажал большую красную кнопку. Как всё просто, оказывается.
Вжух!
Контур тихо заурчал, вспыхнули индикаторы. Мне доводилось видеть бензогенераторы в работе – уровень шума там чудовищный. А здесь – тихое урчание. Кто бы мог подумать.
Память подсказала, что сейчас производится топливо, а лишний кислород сбрасывается через патрубок в подвал. Сейчас водород поступит во вторую емкость, и тогда…
Стрелка вольтметра оторвалась от нуля.
Загорелся новый индикатор.
И… ничего не произошло.
Хидео провел лучом фонаря по силовому кабелю, проследил его до самой розетки. Щелкнул тумблером, изучил показания приборов. Довольно осклабился.
– Платон, будь другом…
– Да понял я.
Поднимаюсь по ступенькам, ноги ставлю аккуратно. Срач внизу такой, что мама не горюй. Не хватало еще навернуться на этой лестнице.
Щелкаю выключателем.
И жмурюсь от яркого света, ударившего по глазам.
– Что я говорил? – доносится из подвала.
Хидео торжествует.
Мы сорвали джекпот.
Второй щелчок – и загораются плафоны в самом подвале. Это люминесцентные энергосберегающие лампы. Утраченная технология, как подсказывает опыт Платона. Даже трансформаторы не могут воспроизвести, уж не знаю, в чем прикол. Так что запасы пополняются посредством разграбления складов в оставленных человеком городах. К счастью, таких складов навалом. И постоянно обнаруживаются новые.
Верхний свет вырубаю.
Надо экономить.
– Занеси свои вещи наверх, – приказывает дед. – Я тут немного повожусь.
– Ты осторожнее, – предупреждаю я. – Входная дверь незаперта.
– Добро.
Прежде чем взвалить рюкзак на плечи, иду к упомянутой двери. Замок в наличии, проблема кроется в отсутствии ключа. Так, а что здесь у нас? Засов. Массивный стальной засов, не успевший заржаветь. Щеколда с лязгом загоняется в скобу. Уже лучше.
Зомби на протяжении всего этого времени стоит на четвереньках, светит сумасшедшими очами. Я не шучу, глаза у этих тварей действительно страшные. Дымчато-серые, словно телевизор, включенный на мертвый канал. Без зрачков. Ума не приложу, как возникает подобный эффект. Говорят, это побочка от вируса, который живет в каждом из нас.
Пристегиваю мачете к специальному крепежу на рюкзаке.
Ножен у меня нет.
Я же не странствующий самурай, как некоторые. Ну, или ронин,
Вызываю знакомое чувство власти.
Отдаю приказ своим механическим голосом:
– Встань и отойди вон в тот угол.
Мертвец выпрямляется. Шаркая и пошатываясь, топает в дальний конец помещения. Застывает рядом с вешалкой для одежды.
– Развернись.
Мертвяк неуклюже выполняет распоряжение.
Круто.
У меня теперь есть ручной зомби. Вопрос в том, как это использовать. Удолбанный Енот говорил, что у меня один навык, который будет развиваться. Не знаю, что это значит. Весьма примитивная магия. Погонщики, как я слышал, могут управлять несколькими особями, при этом модифицируют и укрепляют своих слуг. Прокачанные зомби – самые опасные. Они даже в полисах встречаются, причем на законных основаниях. Погонщики регистрируют своих питомцев и получают клановые лицензии. Иначе нельзя, светит изгнание.
Перевожу дух.
– Отдыхай пока, – говорю нормальным голосом. – Жди своего господина.
Прозвучало пафосно.
Взваливаю рюкзак на плечи, иду на второй этаж. Прислушиваюсь к ощущениям. Нельзя сказать, что управление монстрами проходит бесследно. Появилась легкая слабость и вялость в движениях. Необходимо восстанавливаться, а тут не обойтись без псионики.
Лестница винтовая, сложена из толстых деревянных досок.
Наверху – небольшая комнатка с грубым комодом и пара дверей. За первой дверью обнаруживается небольшая спаленка с двумя кроватями. Стекла в окне целые, постельное белье сохранилось. Удивительно. Может, хозяева оставили жилье совсем недавно? В углах нет плесени, только на полу плотный слой пыли. Как и на первом этаже. Что ж, придется остаток дня посвятить обустройству.
Бросаю рюкзак на крепкую полуторку у дальней стены. Оттуда хорошо видно как входную дверь, так и… балконную? Это уже интересно.
Из моей комнаты открывается портал на балкон.
Точнее – незастекленную террасу с мощным бревенчатым ограждением.
А вот рюкзака Хидео я не заметил. Значит, мой престарелый родственник выбрал вторую спальню. Что ж, отличный вариант. В прошлой жизни я любил одиночество.
Застываю напротив двухстворчатого шкафа.
Вот оно – зеркало. Запыленное, старое. Выдвинув нижний ящик, я нахожу стопку вещей, частично изъеденных молью. Достаю ветхое полотенце, протираю зеркало. Бросаю полотенце под ноги – послужит отличной половой тряпкой.
Из зеркала на меня смотрит молодой парень с пробивающимися усиками и бородкой. Загорелый, с косматым хаосом на голове. Да, о парикмахерских придется забыть надолго – в походных условиях мы с дедом стрижем друг друга. Как можем, ага.
Сложение у меня крепкое, но без фанатизма. Так выглядят странники, привыкшие месяцами бродить по пересеченной местности, таская на себе тяжелую кладь. Рабочая лошадка без лишнего жира. Грубая толстовка с капюшоном, надетая поверх футболки. Широкие полотняные штаны с кучей карманов. В прошлом зеленые, но под лучами июньского солнца краска выцвела до жутковатого грязно-рыжего состояния. На моих ногах пропыленные демисезонные ботинки на шнуровке.