Zona Антиматерь 2
Шрифт:
Хотя «обещал» довольно громкое слово!
– Эй, парниша? – окликнул молодого здоровяка-дневального, что лениво крутил в руках ключи.
– Чё?
– Сделай чайку, будь другом.
– Нех делать. Мне за это не платят, – огрызнулся дневальный. – В тумбе посмотри номер двадцать.
– Ладно.
Чайник вспипел быстро. Пеппа залил крутым кипятком пожелтевший от времени пакетик индийского чая, засыпал ложку сахара, помешал. От скупых движений заныли рёбра. Полежать бы на кровати чутка, да нельзя. Его неприятности ещё не закончились на сегодня. Он вздохнёт, когда на горизонте
А всё-таки скверно получилось на хуторе, когда он решил проверить, целый ли схрон. Так глупо подставился да ещё кому – Соболю и его головорезам. Непонятно, что они делали на окраине утонувшей в зарослях деревеньке вооружённые до зубов. Видимо, ждали особых гостей, только вместо них на хутор нагрянула известная до нервного тика личность. Сам Пеппа, которого Соболь на дух не выносил.
– Рыбак рыбака видит издалека! – сказал главарь и смачно заехал ему кулаком в солнечное сплетение.
Выкрутиться из патового положения у него не вышло. Его хорошенько связали, всучили ему в руки гранату, и под присмотром одного ходока отправили прямо в лапы Громова. Сейчас Пеппа понимал, что легко отделался. Буду у Соболя побольше времени, изувечил бы, в Зону не ходи, перед отправкой «презента» полковнику.
Но глодала Пеппу не собственная глупость, а вина перед одним ботаников. Как же так получилось, что из четвёрки опытных ходоков на плаву остался самый неприспособленный к боевым будням? Их отряд заслуженно провалился, и отчасти по его вине. И недотёпу Пита Пеппе было искренне жаль, в отличие от остальных засранцев.
Конечно, проводник держал в уме, что возможно не всё потеряно, и он может повлиять на ход событий. Пит живой, направляется сейчас к Грязевому озеру, и Пеп ещё сможет поучаствовать в спасении репутации и «пакета акций» стоимостью в тридцать миллионов. Нужно найти Пита, да побыстрее, иначе… всё.
Проводник допивал чай, когда возле казармы взревел двигателем «хаммер». Гром влетел в здание, как метеор, по-хозяйски буркнув «отставить» солдату на тумбе. И пальчиком поманил сталкеру, мол «на выход». Проводник подчинился, с лёгкостью взвалив на себе изрядно полегчавший рюкзак, и неспешно отправился к блестящему матовой чернотой вездеходу.
– Залезай, Пеппа! Некогда с тобой возиться! – Гром был, как обычно, в своём репертуаре – вечно торопился и подгонял.
– Ладно.
Пеппа проворно забрался на пассажирское сиденье, бросив поклажу под ноги. Полковник плюхнулся следом. Спустя две секунды «хаммер» в бронированном кузове рванул с места в направлении ближайшего КПП. Сталкер собирался было поднять вопрос об оружии, но сдержался. На заднем сиденье болтался АК-12 с тремя запасными обоймами.
Бойцы из его отряда встретили Громова и Пеппу с ликованием. Им уже сообщили о результатах боя, и они, конечно, радовались, что наконец удалось стряхнуть лоск с напыщенных бойцов спецподразделений. Его даже угостили сигаретой, которую сталкер привычно заткнул за ухо.
Стояли они недолго. Громов кивнул одному из пограничников, Вованом звали, и тот шустро присел сзади сопровождения. Или понятого. Вован подозрительно на него смотрел, будто раздумывал, в какое место всадить
Отъехали они недалеко, за километр. Гром развернул машину носом к КПП, заглушил двигатель. Вован, будто по сигналу, проворно выбрался из американского зверя, щёлкнул предохранителем.
– Выходи, Пеппа! – сказал он, направив ствол в лицо подавленного сталкера. Нетрудно было представить, что его ждёт. У Громова в багажнике наверняка лежала лопата. Тогда зачем устраивать этот цирк здесь?
– Как скажешь, дружище!
Он переглянулся с Громовым, чьё гадкое лицо едва не лучилось от счастья и удовольствия. Ну ещё бы, не радоваться. Это не на него направили боевое оружие, заочно приговорив к смерти.
– За что, полковник? Мы же договорились?
– Помолчи, Иванов! Шагом марш.
Расстроенный Пеппа медленно двинул прямо, ожидая пули от бредущего сбоку старого знакомого Вована или от начальника пограничной заставы. Хотя тот не станет стрелять исподтишка – воинская выправка не позволит. Вероятно, хочет напоследок унизить.
– Стой!
Пеппа остановился возле продолговатой ямы, которую кто-то давно выкопал в листве. Сейчас её чуток занесло мелкими ветками и присыпало влажным песком. Добротная такая, яма, глубокая. В них обычно хоронят падшую скотину или закапывают танки.
– Лопату забыли взять, полковник. – мрачно заметил обречённый проводник.
– Молчать! – рявкнул Громов. – Здесь я приказываю. Кругом повернись, Иванов.
Сталкер подчинился. Полковник вытащил из кобуры МЛС – с таким Пеп воевал на Арене – передёрнул затворную раму. Второй пограничник отошёл на шаг назад, страхуя начальника на случай излишней резвости субчика на краю ямы.
– Ну что, Пеппа, прощай!
– Прощай, Громов! Вот как значит… грехи отпускаешь? Формально ты даже обещание не нарушил.
Полковник вздохнул, подошёл вплотную к сталкеру и неожиданно быстро ударил того в лицо.
– Йоп! – охнул Пеппа, отходя назад. Только в последний момент он остановился у края ямы. Комья земли крупными горошинами посыпались в воронку.
– Это тебе за прошлые грехи!
Следующий хук пришёлся в ухо. Пеппа хрюкнул, приседая на колено, но выдержал и этот удар.
– Вот это за твою сучность!
– Слабо бьёшь! Стареешь, майор! – выдохнул Пеппа, подбирая ногу. Он соврал. Начальник заставы умел бить людей, особенно ему ненавистных.
Ошарашенный таким контрвыпадом, Громков весело рассмеялся, а следом за ним и солдат. А вот это сбило окончательно с толку проводника, которому единственному было не весело. Скорее, больно.
– Сучёныш, я же говорил, – сказал он Вовану, кивая ему. Тот опустил оружие, искренне глядя в рот суровому, но справедливому командиру.
– Ладно. Драмы не вышло. Из меня тот ещё актёр. – лицо полковнико вновь приняло серьёзный вид. – Значит так, друг! Зла на тебя не держу. Прошлое останется в прошлом, и ворошить его не стану несмотря на осадочек. За сегодняшний перформанс от меня благодарочка. Этот заносчивый хер едва не поперхнулся слюной, когда ты вырубил его спеца. Проспорил мне ящик ирландского виски и ещё кое-что. Так что с меня причитается. Вован!