Зона мутации

Прялухин Александр

– Давай тормознем, – Маша вытерла пот со лба. Идти ей было еще труднее, чем несколько недель назад. Да и солнце припекало, заставляя снимать с себя лишнюю одежду, давно превратившуюся в лохмотья.

– Давай, – согласилась Конопатая.

Остановились у ручейка, к прозрачной воде которого долго, с наслаждением прикладывались, словно дикие животные в незапамятные времена.

– Странно, – заметила Маша, откинувшись на зеленую траву. – Мне казалось, что в зоне я сразу что-то почувствую.

–

Что именно?

– Да черт его поймет. Изменения какие-нибудь. Странности в голове. Желание перестать быть человеком. А тут все такое же, как и везде, ничего особенного. И желания те же – нажраться, напиться, поваляться в тенечке.

– Вот и валяйся, не забивай голову ерундой.

– Хорошенькая ерунда! Может, это мои последние… – Маша заставила себя замолчать, прикусила губу.

Можно было остаться там, у ручья, ведь территории космодрома они уже достигли. Но Конопатая решила идти дальше, увлекая за собой остальных.

Нигде в лесу не было так тихо, как в этом странном месте. Ветви огромных секвох едва шевелились, в воздухе чувствовался сладкий привкус цветущего, пробудившегося от зимней спячки мира. И никого вокруг на многие дни пути! Мутанты ушли, а люди – те, что хотели оставаться собой – здесь не появлялись.

– Думаешь найти что-то особенное? – снова подала голос Властительница. – Искали и до тебя, ничего не нашли. И вообще, разве можно понять, что мы добрались до сердцевины? Все вокруг одинаковое. Деревья и трава, трава и деревья…

– Увидим, – ответила Дашка и уже через несколько минут указала рукой вперед.

Их глазам открылся просторный участок, на который почти не покушались деревья. Сложенные из камней прямоугольные глыбы, поставленные то вплотную друг к другу, то на расстоянии, образовывали круглый лабиринт. Несложный, его мог бы пройти любой – сооружение имело чисто символическое значение. В центре лабиринта возвышались останки чего-то монументального, похожего на башню, собранную из разномастных, хитро переплетающихся элементов.

– Господи боже… – Маша смотрела на стальную конструкцию, прикрываясь ладонью от солнца. – Это же стартовая площадка! Была когда-то.

Двинулись мимо каменных глыб, местами украшенных выцветшими тряпицами. Пространство между ними зарастало не обычной травой, а пестрой в своем разнообразии смесью растений. Они лишь недавно выползли из земли, показали первые листья, поэтому сложно было сказать – что это? Цветы? Кустарник? А может, сами секвохи?

Решено было устроиться на первом, бетонном ярусе стартовой площадки. Все-таки возвышение, дает обзор ближайших окрестностей. Еще выше было бы опасно, там изрядно проржавевший металл.

Конопатая до вечера таскала ветки, чтобы сложить на бетоне подобие шалаша, накидать еловых

лап. Сильный дождь найдет и в этом укрытии щели, но лучше такое, чем совсем ничего. Когда солнце зашло и обитатели только что построенного домика повалились на его пахнущий хвоей пол, Дашка, дождавшись умиротворенного сопения девочки, спросила:

– Срок уже должен выйти. Разве нет?

– Думаю, что давно вышел, – ответила Маша. – Но то наш, людской срок. А сколько носила бы самка мутанта, если бы они могли давать потомство? Мы с тобой не знаем.

– Ты думаешь, что носишь…

– Тут и думать нечего. Спи! Тебе надо больше отдыхать. От нас с мелкой много помощи не дождешься, уж извини.

Но сон на новом месте приходил к Конопатой с трудом. Ни в эту ночь, ни в другую. Даже когда жилье удалось обустроить, укрепить, добавить в нем простора и уюта, спала она беспокойно, словно не под крышей и на еловых ветках, а в холодной яме посреди леса. И это казалось ей странным, ведь она была единственной, на кого зона никак не должна воздействовать.

Несколько недель ничего не менялось. Не было ни единого признака трансформации – ни у девочки, ни у Маши. Только живот Властительницы продолжал округляться и расти.

Однажды ночью Дашка, измученная бессонницей, вышла на открытое пространство среди каменных блоков, забралась на один из них и раскинула руки в стороны, будто надеясь подключиться к самим небесам. Стояла так несколько минут, задрав голову, но не открывая глаз. Ее не интересовали созвездия, она ждала. Ждала, когда снова вернется ее тихое безумие, голос в голове.

“Хочешь стать мною?”

Она вздрогнула, но не открыла глаз, не сошла с места.

“Ты говорил про большую чистку. Что еще за чистка?”

“Ты знаешь… В большой чистке нуждается вся планета. И мы пробовали. Но вы разбегаетесь, как насекомые, и еще умудряетесь придумывать новые и новые способы размножения”.

Конопатая облизнула пересохшие губы. Нет, это не сумасшествие! Кто-то стоит за странным голосом, кто-то реальный. И она нужна ему. Нужна для… Да, для чего-то нехорошего – в этом она убеждалась все сильнее.

Опустила руки, открыла глаза. Спустилась на землю и пошла к их обиталищу. Но голос догнал ее: “Люди говорят – не можешь победить, возглавь. Мы так и поступим. Теперь не стравливая вас, а забирая под свое крыло”.

Конопатая легла, однако задремать ей удалось лишь под самое утро. А к полудню Маша принесла букет из листьев.

– Ты не поверишь, – произнесла она торжественно, таким тоном, будто и сама не верила.

– Да мне все равно, – ответила Дашка, лишь на мгновение отвлекаясь от штопанья прохудившейся одежки. – Если так важно – уверую во что угодно.