Зона Надлома

Белая Дарина

Всплеск адреналина заглушил страх, позволяя мыслить рационально. Я потянулась к силе, оценивая окружающую обстановку. Впереди слабо мерцала тропа. Обещание исполнено. Проложена по свежим следам, которые чует Яшка, или по нити, чье начало соединено с моим сердцем, а конец — с его? А впрочем, неважно. Лошадь стала приплясывать на месте, пришлось осадить.

Я закрыла глаза, сосредоточилась, никогда раньше я не делала подобного, но все когда-то случается в первый раз. Сила откликнулась неохотно, но сдаваться я не собиралась. И не зря. Окруженные маревом колдовства, мы с лошадью словно слились, стали единым существом.

Если упадем — то разобьемся, обе. Я это отчетливо понимала, но что-то внутри говорило твердо и уверенно: «Так не будет. Не допущу».

Лес закончился, но светящаяся тропинка не пропала, ее перехватил хозяин лугов, расстелил бледно-желтой лентой. Расстояние сокращалось, но, к сожалению, слишком медленно.

«Ярослав!» — я звала его, но безрезультатно. Двери будущего оставались заколоченными, а быть может, я просто боялась их открыть…

Если не успею, я их больше никогда не увижу.

«Ярослав, Яна, куда же вы влезли?»

Я не задумывалась, чем смогу помочь. Там будет видно. Сейчас главное не опоздать. Казалось, что я бегу по мосту, а он за моей спиной осыпается.

— Мы почти приехали! Держись! — подбодрил Яшка.

Через сколько времени я услышала эти слова? Казалось, прошло несколько столетий, я прожила тысячи жизней, однако на небе ярко горели звезды. Еще не истекло время ночи.

Лошадь остановилась, словно врезавшись в невидимую стену, стала на дыбы, отчаянно замолотила копытами. Пробудившаяся во мне звериная ловкость помогла удержаться в седле и утихомирить взбесившееся животное. Однако заставить кобылу двигаться дальше, я так и не смогла. Она лишь мотала головой и отступала. Мне передался ее страх, но я не понимала его природы.

— Родная, идем, осталось совсем немного. Пожалуйста, мы почти…

Ночь пронзил страшный, ни на что не похожий звук, лишь через мгновение я поняла: это рев дракона. Оставив упрямую скотину, мы с Яшкой одновременно сорвались с места и побежали. Лошадь обрела свободу и унеслась прочь, но отдаляющегося стука копыт я не услышала. Дракона никто задерживать не стал, видимо, просто не мог, а я с разбегу влетела в вязкий кисель чужого колдовства. Запуталась в высокой траве, не устояла на ногах и рухнула на землю.

В иное время я бы обошла стороной это поле. Даже к границе приближаться не стала: живым нечего делать там, где сила мертвых пробила брешь, и заполнила пространство мерзкой, чужеродной энергетикой. Живым нечего делать там, где подобный разрыв существует не один год, создав собственный мир. В нем действуют свои законы. Но когда сердце бешено колотиться в груди, когда боевой дракон плачет, словно маленький, беспомощный ребенок, и кажется, что каждый крик — последний… Нет времени на раздумья и сомнения. Не имеет никакого значения природа силы, ставшей на пути. Раньше на проклятом поле было намного спокойнее, но совсем недавно произошло что-то страшное. Оно растормошило мертвецов и напитало пространство дикой мешаниной энергий.

Едва я прошла несколько шагов, как к горлу подступила тошнота. Мои защиты оказались слишком слабыми, пришлось усиливать и возводить дополнительные. Пока я возилась, Яшка улетел вперед. Густой сумрак, царящий на поле, практически полностью скрыл дракона от моих глаз.

— Подожди! Не бросай меня! — хотела закричать, но вырвался шепот, сдавило горло.

Нужно догнать его пока не поздно, однако воздух, обретший

странную вязкость и плотность, затормаживал движения. Если бы не боль, ярость и отчаянное желание защитить, я бы не смогла ступить и шага. Дракон очень быстро заметил пропажу, вернулся. Его душа раскалывалась на части, половина рвалась вперед, но Яшка боялся меня оставить. Здесь казалось: если расстанемся — то навсегда.

Первые двести метров я бежала (возможно, обитатели этого места просто ошалели от подобной наглости, или изначально я обладала достаточным резервом, чтоб им противостоять), а потом едва смогла переставлять ноги. Колдовское марево сгустилось, и без того вязкий воздух превратился в кисель. В уши ударила напряженная, зловещая тишина, в ней я не различала звука собственных шагов. Свет фонаря тонул, освещая лишь ближайшие несколько метров. Дальше он терялся во мраке: вечной темноте иного мира, которую обычный свет не мог разогнать. За мной наблюдали тысячи глаз. Я не видела их обладателей, и не хотела с ними встречаться. Внезапно что-то холодное коснулось ладони, фонарь погас и больше не включался. Мурашки побежали по коже, стали ватными ноги. Я не могла сдвинуться с места. Сознание наполняли мысли: непонятные, пугающие. Из мрака выступили те, что когда-то были людьми. Их облик практически не изменился, лишь глаза стали желтыми, а кожа пепельно-серой.

«Уходи!» — яростно шипели призраки. От их голосов по спине ползли мурашки, тело цепенело. Краткий путь по территории мертвецов измотал, вылакал жизненные силы. Жутких обитателей этих мест больше не сдерживали мои защиты. Страх заполнил душу, однако ночь снова разорвал драконий крик. Застывшая кровь вновь заструилась по венам.

Что они сделали с Яной?! Сильной, бесшабашной, безгранично преданной Яной? Что они сделали с Ярославом, если он не может ее защитить?

С отчаянной решимостью я медленно прорывалась вперед. Чувствовала, что с каждым шагом слабею, но лишь упрямо стискивала зубы. Яшка что-то говорил, смысл его слов ускользал, но мне было важно просто слышать его голос.

Оступившись, я упала на что-то мягкое. Это оказалось тело. Мертвое. Мужчина в военном камуфляже, молодой (до тридцати) на лице застыло выражение ужаса. Он скрутился калачиком, словно ребенок, что надеялся спрятаться от монстров. Тех, которые не заметят, если закрыть глаза… Справа лежал еще один человек, он умер сражаясь, не выпустив автомат. Но что значат простые пули для тех, кто уже давно мертв?

Полю не было конца, ориентироваться по нити стало очень сложно. Оборвать нашу связь призраки не могли, но заглушали вполне успешно. Я знала, что нахожусь совсем рядом, и нужно попросить Яшку слетать на разведку. Но мыслить разумно уже не могла, и отпустить дракона казалось чем-то немыслимым.

— Яна! Яна!!! — как же искажается здесь голос, я ору на все легкие, а вырывается лишь шепот.

— Оля? Оленька!!!

Я развернулась налево и бросилась вперед. Упала, снова поднялась и побежала, превозмогая боль во всем теле. Ярослав лежал на траве, раскинув руки, бледный и безжизненный. Остатки рубашки валялись жалкими ошметками, ее просто разорвали когтями. На груди болталась связка разряженных амулетов. Одна из призрачных теней, припав губами к солнечному сплетению, медленно, не спеша вытягивала жизненную силу. Яна топталась на месте, не в силах преодолеть невидимую границу.