Зона отчуждения
Шрифт:
…Она лежала у него на груди и слушала голос его тела.
«Тук-тук! Милая, ты не ошиблась, я – его сердце. Я не умею лгать. Я полюбило тебя». – Вобрав в себя новый глоток крови, важнейший орган жизни продолжил: «Тук-тук, теперь родились «мы». А прошлое ушло с его «я».
Светало… Озорной ветерок тронул ее кудряшки и умчался. Первое утро вместе. Девушка еще спала, положив голову ему на колени, а он любовался ею. Искренность ребенка, светившаяся в каждой черточке ее милого личика, заставляла радоваться жизни сразу все и каждую в отдельности клеточки его тела. Стараясь не разбудить ее,
– Доброе утро, – произнес неслышно подошедший Савелий.
Костя повернулся и, приложив ко рту указательный палец, прошептал:
– Привет. Давай отойдем…
– Я тебя не узнаю, старик! Что случилось? Затрахал свою вусмерть, а теперь подобрел и даешь отоспаться?
– Я впервые в своей жизни влюбился…
– Ага! Я тоже, когда кончаю, всегда говорю о любви к «подлежащей».
– Савелий, ты не понимаешь. Здесь совсем другое. У меня к ней возникли возвышенные чувства.
– Ой, умора! Вот рассмешил! – хлопая себя ладошками по бедрам, приговаривал Савелий. – Я тоже возвышенно любил на пианино. Но хочу заметить, весьма скользко. – Приступ неудержимого хохота повалил его на песок и, давясь смехом, он продолжал ерничать. – Ты и любовь к человеку, а тем более к бабе, – несовместимы!
– Согласен, так было. Но это было в прошлом, – спокойно и уверенно произнес Константин. – Какое прекрасное состояние… Любовь… Я понял это только сегодня… Не каждому дано такое испытать. Чувство, посетившее меня, по заказу не приходит.
Последние слова Перегуды заставили Савелия умолкнуть. Приоткрыв рот, он с любопытством младенца уставился на друга, но Константин махнул рукой и пошел к Каталине. Взяв девушку на руки, понес ее к автобусу. Она, не открывая глаз, обхватила его за шею и, боясь окончательно проснуться и потерять свое хрупкое, неокрепшее счастье, уткнулась лицом в его шею. Автобус стоял на новом месте. Оказывается, в магический час, то есть в три часа после полуночи, опытные кубинки воспользовались услугами Диего и на автобусе покинули лагерь любви. Опередив появление Каталины и Перегуды, Савелий сообщил Андерсену, что у Кости возникли к кубинке чувства, и его лучше пока не подкалывать.
Костя усадил девушку в кресло, поздоровался с остальными.
– Каковы наши планы, господа?
– Ехать в гостиницу, принять душ, поесть и завалиться спать… Тебя только и ждали, – ответил Андерсен. – Мало того, – попытался подковырнуть он Костю, – мы с Савелием в отличие от тебя закончили свои взрослые игры с кубинками в «магические» три часа ночи.
Путешествуя в лабиринте, делайте зарубки
До отеля добирались не спеша. Андерсен, сидя в наушниках, слушал музыку. От нечего делать Савелий спросил, что именно.
– Не ври, скандинав, – наехал на Андерсена Удодов, узнав, что тот слушает Высоцкого.
– Да точно тебе говорю! На, сам послушай, – и швед протянул наушники.
Савелий прислушался, и его лицо расплылось в довольной улыбке.
– А дай мне, – с лицом наивного дитяти попросил он Майкла. – Я тоже хочу послушать.
Владелец смартфона протянул наушники русскому. Удодов одел их и, опустив веки,
– Слышь, Костя, до сегодняшнего дня мне казалось, что я слушал всего Высоцкого. А на поверку – нет! Этой вещью я просто заслушался… Вот сейчас говорю, а внутри ком и слезы сами подступают! Ощущение, вроде я не я!
– Ты меня заинтриговал. Я вроде тоже всего прослушал… А мне не дашь освежить в памяти? – обратился к Андерсену.
Тот утвердительно кивнул.
Прошел еще один знойный день и горячий вечер на Кубе. Костя спал, а на плече его лежала милая сердцу Каталина и думала о чем-то своем. Убедившись, что сон мужчины крепок, девушка очень осторожно поднялась и вышла на палубу. Низкая волна мерно качала судно. С черного бархата тропического неба на океан, колышущий корабль, на девушку, стоявшую на корме, смотрело бледное лицо луны. Каталина сложила руки на груди и вновь вступила в молчаливый диалог со своей небесной подругой.
В темной каюте раздался звонок. Константин с трудом открыл глаза, пытаясь понять, что происходит. Заметив мобильник, зазывавший светлячком дисплея, потянулся к нему. Было начало пятого. Он чертыхнулся в адрес позволившего себе звонить в такое время, а на экране высветилось фото. Это была она… девушка из конспиративной московской квартиры.
– Чего надо? – слегка опешив, спросил Перегуда.
В ответ только рев автомобильного двигателя. Он понял, что звонивший в данный момент находится за рулем и едет на бешеной скорости.
Не дожидаясь ответа, гаркнул в трубку:
– Послушай! Не знаю, как тебя там… Не звони мне больше! Поняла?!
– Да, да. Я понимаю… Извини. Ничего не могу с собой поделать. Просто я хотела сказать, что люблю тебя… Я очень тебя люблю. Мир без тебя мне не в радость… Я хотела, чтобы ты это знал. Хотя, что тебе, хладнокровному убийце, до моей любви!
Голос в трубке, меняясь, задрожал, всхлипнул и заплакал…
«Стоп! – словно выстрел, сознание Перегуды пронзила догадка. – Да это же голос моей любимой Каталины!» – Ты где сейчас? – закричал Константин.
– На Кутузовском.
– Эй, эй, эй! Сбавь скорость и езжай домой!
– Домой, а что там делать без тебя? Без тебя мне жизнь неинтересна.
– Каталина! Все совсем не так! Я сам не знаю, как так вышло! Наверное, я был пьян…
– Теперь это неважно… Если что-то было не так, прости. Ты ни в чем не виноват. Прощай!
В холодном поту Перегуда вскочил с койки.
– Каталина, стой! О чем ты говоришь? Что значит «прощай»? Ты уезжаешь? – орал он в телефон.
– Уезжаю. Навсегда…
От услышанного Перегуда оцепенел. Он совершенно потерялся и не знал, что делать. Единственное, что оставалось, прижать трубку к уху и молить:
– Девочка, милая моя, не делай этого. Остановись, пожалуйста! Я сейчас за тобой приеду. Мы все начнем сначала! Каталина! Каталина! Я люблю тебя…
Она не ответила… Казалось, прошла целая вечность, когда в трубке послышался вой сирен, скрежет раздираемого металла и фраза: «Поздно, ей не помочь. Она мертва».
Перегуда слушал тишину в трубке, а по лицу текли слезы. Сердце невыносимо барабанило в груди…