Зона отчуждения
Шрифт:
Понимая, что на них не генеральские погоны, а классический прикид туриста, пассажиры озадачились, как быть. Полицейский не спеша подошел к нарушителям, постучал полосатой палочкой по крыше машины и жестом приказал водителю выйти. Родригес опустил стекло и поинтересовался, почему его вынудили останавливать машину таким необычным способом – закапывая ее в песок. Затем уточнил, знает ли офицер об особом распоряжении «команданте» относительно того, что полицейские должны стараться не останавливать машины с туристами. Полицейский, ухмыляясь, ответил, что обычно так и поступает, если авто, следуя по дороге с ограничением скорости 80 километров, движется 90-100. Но в данном случае превышение
Полицейский не спеша подошел к нарушителям, постучал полосатой палочкой по крыше машины и жестом приказал водителю выйти.
На что полицейский уверенно ответил: «на глаз» и потребовал документы водителя. Каково же было его изумление, когда он заглянул в удостоверение: с фотографии на лейтенанта полиции смотрел мужчина в чине генерала кубинской армии… Опешивший полицейский встал по стойке смирно и взял под козырек. Поприветствовав таким образом высокий чин, он извинился и выразил готовность лично вытолкать из песка автомобиль вместе с пассажирами. Когда Пабло разъяснил суть разговора своим товарищам, они заржали, как лошади. А пока обалдевший полицейский ловил грузовики и решал вопрос, как вытащить генеральское авто из кювета, Перегуда вспомнил старый анекдот.
– В Кремле закончилось заседание Политбюро, проходившее долго и нудно. Маршал Устинов настолько расслабился, что решил немного взбодрить себя ездой за рулем. Однако прокатиться не в «Чайке», а за рулем «Волги» своего помощника. Усадив подчиненного на пассажирское место, он покатил по городу. На первом же перекрестке проехал на красный свет светофора, – сказалась многолетняя привычка. Дуя в свисток, ему наперерез вылетел молоденький лейтенант. Подойдя к водителю, представился и потребовал документы. Взглянув в них, взял под козырек и быстро вернул. «Волга» уехала, а лейтенант подошел к патрульному уазику. Капитан спросил у него: «Кто был в машине? Почему по отношению к нему ты был так лоялен?» На что молодой офицер ответил: «Да кто его знает… Но водила у него – Маршал Советского Союза».
Теперь ржущей лошадью был Родригес, а смеялся он так заразительно, что остальные мгновенно к нему присоединились.
Пока состыковывали тросы, пока двумя грузовиками в сцепке вытаскивали «кадиллак», прошло минут сорок. На это время движение в обе стороны было остановлено. Автомобилисты покорно, не суетясь, не сигналя и не пытаясь объехать по обочине, ожидали. Наконец подбежал полицейский и, смахнув носовым платком пыль со стекла водительской двери, отрапортовал, что автомобиль может продолжить путь. Он еще раз извинился за свой глазомер, оправдываясь, что всему виною солнце: глаз замыл и лея.
Генерал просалютовал полицейскому, ничего не ответив.
Оригинальная работа не может иметь копий
Темнело с экваториальной скоростью. Движение практически затихло, как, впрочем, и дуновение ветерка. Выруливая из поворота, Пабло увидел в свете фар машину, стоящую поперек дороги. Он остановил «кадиллак», открыл перчаточный ящик и достал оттуда два пистолета системы «Макаров». Один взял себе, а второй отдал Константину. Первым из авто вышел кубинец, за ним русский. В стоящей посреди дороги машине сидела и таращила глаза на вооруженных мужчин пожилая дама.
Посветив фонариком, Пабло обнаружил водителя, копошившегося метрах в тридцати сзади. Он пытался
Решив, что мадам и ее муж перегрелись, поскольку рассказывают киношные истории о членистоногих маньяках, генералы-туристы продолжили путь. Но вскоре сами увидели в свете фар, как через дорогу сплошным потоком, похожим на первомайскую демонстрацию, высоко поднимая «транспаранты» в виде разноцветных клешней, шли крабы. И это было не пяток вареных, поданных на блюде деликатесов, а стотысячное агрессивное, ведомое какими-то тайными инстинктами войско. Водитель попытался на медленной скорости объехать вставших на дыбы атакующих монстров, но они, топыря клешни, прыгали на машину.
– Объехать их невозможно, – возмутился Родригес, останавливая авто. – Это сплошной поток! Мы останемся без колес.
Теперь и остальным пассажирам стало понятно, о каких героях Спилберга шла речь и почему у встреченного на дороге автомобиля не было ни одного целого колеса.
Кубинец дал задний ход и, удалившись на приличную дистанцию, съехал на обочину. Достав из машины холодильник, а из багажника стулья, столик и модные девайсы, привезенные из Европы, четверка мужчин устроила пикник на обочине. Учитывая, что Андерсен почти трое суток брал у русских мастер-класс по распитию спиртных напитков, а Родригес стажировался в России у Кости, пиво закусывали вяленой рыбой, а не чипсами с орешками.
Немного «поддав», Костя и Пабло решили метнуться за крабовыми «палочками». Подогнав машину к правому флангу членистоногого войска и соорудив из майки и палки сачок, ловцы забросали крабами доверху картонный ящик. Не прошло и часа, как возле их бивуака стало многолюдно. У кого-то нашлась гитара, у кого-то кастаньеты, кто-то принес аккордеон. Попивая, у кого что было, или заимствуя у других, хмелея и раскрепощаясь, прямо на песке в сказочном подлунном мире устроили праздник танца. Теперь Андерсен и Савелий воочию увидели то, о чем вчера рассказывал Перегуда. Вот он, полуночный фестиваль румбы, сальсы, самбы, всего-всего подряд! А какие мучачи!..
Когда участники фестиваля разошлись спать, было далеко за полночь. Андерсен, отойдя подальше от машины, набрал Флеминга. Разница во времени была ему на руку.
– Слушаю тебя, Андерсен, – ответил Ричард Безжалостный, увидев на дисплее фото звонившего.
– Сэр, дабы не утруждать вас долгими пояснениями, буду предельно краток и откровенен. Мне о вас известно все.
– Мне о тебе тоже, – прозвучало в ответ.
– Моя фигура в сложившейся ситуации, не имеет значения. Итак, ясно, что я представляю для общества винтик. Таких как я, по крайней мере, миллионы, и замена одного на другой останется незамеченной. А вот ваша жизнь имеет первостепенное значение, и главное – для вас.
– Ты же обещал излагать кратко.
– За вами велся и ведется постоянный мониторинг.
– Кто? Говори, ублюдок! – заорал в трубку Флеминг.
– Предлагаю перейти на более уважительный тон. Иначе я воспользуюсь своим единственным правом, отведенным вами человечеству, – замолчать, – резко одернул сэра Ричарда Андерсен. – Посему – ко мне на «вы» и шепотом!
Повисла пауза. Флеминг вспотел, капельки пота стекали по трубке, прижатой к уху. Ему стало трудно дышать. Включив вентилятор, висящий над головой, он отдышался и с трудом выдавил: – Продолжайте. Я вас слушаю.