Зона отчуждения
Шрифт:
Лагерь «Вечный путь» решил снова сделать Припять жилой зоной. С момента аварии прошло очень много лет, зона совершенно безвредна, но за эти годы город стал непригодным для жизни людей. Принято решение облагородить его, не только построить новые дома и культурно-массовые центры, но и восстановить старые объекты зоны, насколько это максимально возможно. Сделать из Припяти город-музей, доступный для туристов. Заселить на постоянное место жительства рабочих, восстанавливающих город, с предоставлением жилья и работы. С хорошим окладом и перспективой дальнейшего роста. Будут строиться новые дома, школы, детские
Я поморщилась и отложила ноутбук в сторону. Опять этот «Вечный путь». И название странное. На секту похоже.
Взяв стакан с соком, я жадными глотками выпила содержимое и включила кондиционер. С самого утра жара стояла невыносимая. Зашла в ванную. Понежиться в прохладной водичке с большим количеством пены было для меня сейчас самым правильным решением.
Я отправляюсь туда, в Припять, где вряд ли мне будут доступны какие-то удобства. А сегодня единственный день, когда я смогу себя побаловать.
Вернувшись на кухню, продолжила просматривать ужасающие статьи о последствиях Чернобыльской АЭС.
«Это была крупнейшая катастрофа в истории атомной энергетики: как по количеству жертв и ущербу, так и по количеству сил и средств, задействованных в ходе ее ликвидации. 26 апреля 1986 года в 01:23 по местному времени произошел взрыв в четвертом энергоблоке ЧАЭС.
Строение энергоблока частично обрушилось, произошел значительный выброс огромного количества радиоактивных материалов в окружающую среду. Десятки тысяч человек, ликвидаторов и местных жителей, так или иначе, пострадали от последствий аварии: смерть, заболевания щитовидной железы, кроветворной системы, психоневрологические расстройства.
В результате аварии на АЭС из-за взрыва и последующего пожара на реакторе образовалось радиоактивное облако, которое выпало в виде осадков на огромной территории. Теперь эта территория превратилась в «зону отчуждения», доступ в нее ограничен, всякая хозяйственная деятельность запрещена, население сократилось в сотни раз.
Весной и летом 1986 года из «зоны отчуждения» АЭС эвакуировали людей. Люди покидали дома в спешке, им разрешалось захватить с собой только документы и некоторую одежду. Страшная катастрофа на ЧАЭС продемонстрировала хрупкость нашей экологии, вызвала новый всплеск ожесточенных дискуссий о безопасном использовании атомной энергетики и вообще оставила самый впечатляющий след в истории».
Настроение у меня испортилось. Взяв недопитый сок, я залезла в прохладную воду, зажмурила глаза и позволила себе отключиться от неприятных мыслей.
Неожиданный шорох в гостиной заставил меня молниеносно среагировать.
Схватив впопыхах полотенце, накинула его на голое тело и медленно стала открывать дверь. То, что в квартире находился посторонний, было очевидно.
Сгруппировавшись, кинулась на противника. Мужчина попытался дать отпор, но выглядело это крайне неуклюже. Я нанесла несколько профессионально отработанных ударов в пах и голову. Он закрылся руками, защищая очки, натянутые на глаза.
Присмотрелась.
Передо мной стоял мужчина высокого телосложения в пиджаке и брюках. В руках – потрепанный букет цветов. Вернее, то, что от него осталось после моего броска и ударов по неприятелю.
– Кто вы такой?
– Не убивайте! Я Виталик.
Я тут же откинула в сторону свое «домашнее» оружие и помогла подняться своему «новоявленному» женишку. Тут же представила всю комичность ситуации и улыбнулась. От быстрых телодвижений полотенце на мокром теле соскользнуло и упало на пол. Я стояла перед ним абсолютно голая. И поняла это только сейчас.
Виталик, натянув очки, смотрел на меня ошалелым взглядом. Он откровенно глазел на все прелести моего стройного тела.
Я попыталась нащупать в темноте коридора злосчастное полотенце, но тщетно. В это время ключ в замочной скважине повернулся, и в дверь вошли тетушка Мила с Антониной Ильиничной.
Несколько минут немого молчания дали мне возможность проскочить в свою комнату.
– Женечка, полотенце! – Антонина Ильинична протягивала его мне. Оно валялось прямо у ее ног.
Я еще больше покраснела. После чего, наскоро натянув на себя джинсы и футболку, попрощалась с тетушкой и выскочила в подъезд. Дома находиться больше не могла.
На улице солнце палило нещадно. От дороги тянуло раскаленным асфальтом. Солнце, словно раскаленное яблоко, сияло в зените. До моего отъезда к клиенту оставалось чуть больше трех часов. Он жил в области, но на собственном автомобиле добраться до него не составит особого труда.
Я решила прогуляться до парка. Делать все равно было нечего. Там как раз под прохладой деревьев можно проветрить мысли. Домой возвращаться не хотелось.
Я прошла к своему любимому месту в парке. Рядом с воротами есть арка, а под ней небольшая тропинка. Сюда редко ходят люди, она практически вся заросла, но, если чуть-чуть раздвинуть кустарники, можно увидеть очаровательную полянку, в центре которой стоит огромная дубовая скамейка.
Отсюда парк виден как на ладони. Огромная площадь, на которой с двух сторон расположены фонтаны. Они выглядят великолепно, и вода в них журчит, словно в ручейках весной. По пути я купила мороженое и наслаждалась малиновым вкусом лакомства – словно в детстве побывала.
Неожиданно услышала женский крик. Рефлекторно вскочив, я отбросила недоеденное мороженое в кусты и помчалась на звук. Профессиональная деформация, по всей видимости – не могу оставить людей без помощи.
Катя была расстроена с самого утра. Отец пришел со смены навеселе. Выгнав ее пинками из дома в ларек за очередной бутылкой пива, продолжил свое веселье. Мама была до вечера на работе, а значит, защитить девушку было некому.
Она молча взяла самое ценное, что было в их доме – ноутбук! Посмотрела с пренебрежением на отца. А точнее, на то, что от него осталось после бесконечных пьянок, и выскочила на улицу. Спорить и ругаться с ним было бессмысленно. В такую жару можно было укрыться только в парке. И от дома он был недалеко.
Девушка облюбовала его еще в раннем детстве. Они с мамой постоянно ходили сюда гулять. Он почти никогда не пустеет, в любое время года здесь много людей, но есть в нем местечко, которое известно только Катерине. Здесь она представляла себя героиней старинной сказки. Могла часами сидеть и мечтать. Обо всем, что ей так отчаянно хотелось, но сбываться, к сожалению, не собиралось. Отсюда открывался удивительный вид на весь парк в целом. Ты всех видишь, а тебя – никто. Будто сидишь в шапке-невидимке.