Зона теней
Шрифт:
– Тут все. Вот и посмотрим, кто из нас прав. – Он положил диктофон на стол, включил кнопку перемотки записи.
Она слушала шуршание ленты и вопросительно смотрела на него.
– Ты думаешь, что поступил правильно?
– Что ты хочешь этим сказать?
– Это могло отпугнуть души.
– Никто не сказал, что нельзя пользоваться диктофоном.
– Думаю, ты должен был предупредить меня.
– Скажи я тебе, ты бы не позволила. – Дэвид налил ей вина и, нахмурившись, наблюдал, как опускается
– Очень чистый.
– И как тебе кажется, не чувствуется водянистость?
– Нет.
– Только легкий желтоватый оттенок, не так ли? – восторженно сказал он. – В последней партии несколько ударял в зелень.
– И что ты сделал? Подкрасил?
Он укоризненно посмотрел на нее.
– Ни в коем случае – только не я. Такой оттенок дает кожура винограда; все зависит от того, как долго ты выдерживаешь сусло.
Алекс понюхала вино. Оно было терпким, слегка маслянистым, и от него щипало в носу; со вторым глотком пришел легкий виноградный аромат.
– Оно еще очень молодое, – смущенно сказал он.
– Ты должен быть очень осторожен, Дэвид, чтобы не передержать его. Большинство потребителей не такие уж знатоки – они хотят лишь, чтобы у вина был приятный вкус.
– Да плевать мне на большинство, пусть пьют свой «Широндель». Господи, неужели ты не понимаешь? Меня привлекает неповторимость; я хочу создать великое английское вино.
Она сделала глоток, закрыла глаза и почмокала, катая вино во рту и надеясь, что именно этого он от нее ждет. Вино было терпкое, и у нее защипало нёбо, она поморщилась, вино обожгло пустой желудок, и она вздрогнула.
– Хорошее, но чуть резковато.
Диктофон громко щелкнул. Дэвид нажал клавишу воспроизведения. Послышалась какофония звуков, и он приглушил громкость.
– Молитву и прочую чушь пропустим, – сказал он.
Она услышала «Весну» Вивальди, тонкие звенящие звуки, полные радости и оптимизма.
«…Почувствуйте, как пружинит под ногами первая трава, – раздался голос Форда. – Теперь вы видите перед собой белые ворота…»
– Этот кусок я прогоню побыстрее, – сказал Дэвид, нажимая клавишу перемотки.
Алекс испуганно смотрела на аппарат. Она услышала зловещую барабанную дробь, затем чей-то вопль – словно завывание лисицы, попавшей в капкан; вопль медленно перешел в затухающий хрип. Вот-вот она услышит слова – по спине у нее побежали мурашки.
Но хрип прервался сухим шорохом статических разрядов.
Нахмурившись, Дэвид стал возиться с клавишами, гоняя запись взад и вперед на разных режимах громкости, но слышался только треск. Он прогнал запись несколько вперед и прислушался – все то же. Дэвид растерянно посмотрел на Алекс.
– В чем дело? – спросила она.
– Думаю, что
– Глушение?
– Предполагаю, что у твоего приятеля была портативная глушилка.
– Чего ради ему было этим заниматься?
– Значит, было из-за чего.
Он пропустил запись на скорости, но по-прежнему слышался лишь сухой треск, шипение и шорох. Внезапно они услышали высокий голос, похожий на верещание бурундука. Дэвид нажал большим пальцем клавишу остановки и торопливо отмотал ленту назад. И снова нажал клавишу воспроизведения.
«Как ты, дорогая?» Это был его собственный голос. Дэвид многозначительно посмотрел на Алекс.
«Я… я в порядке», – раздался голос Алекс.
Наступила пауза, и они услышали голос Форда: «Души удалились».
Дэвид выключил аппарат.
– А не могут ли души и электричество как-то воздействовать друг на друга? – спросила Алекс. Ее сотрясала дрожь, и женщина отлично понимала, насколько смешно звучит ее вопрос.
– Жульничество, дорогая.
Она покачала головой.
– Все сплошной обман.
Она снова покачала головой:
– Хотела бы я, чтобы ты был прав.
Алекс спала, не погасив свет, в огромной двуспальной кровати. Ночью она несколько раз просыпалась, чувствуя тревогу, и сонные видения ее были заполнены стонами, вскриками, в них постоянно присутствовал голос Фабиана. Каждый раз, просыпаясь и снова погружаясь в сон, Алекс слышала его – совсем рядом, совсем близко от нее. Вся в поту, Алекс в сонном забытьи тянулась к стакану с водой, опасаясь, что он опустеет до наступления рассвета и ей придется выходить из комнаты, чтобы снова наполнить стакан.
Ночь за стенами комнаты была полна звуков; над гладью озера разносилось уханье филина. Средневековый водоем. Погружаясь в дремоту, Алекс слышала, как плещутся карпы, как разносится по воде странное приглушенное эхо; видела, как огромная рыба всплывала к поверхности, скользя между водорослей, но, когда она появилась на свету, у нее оказалось обугленное человеческое лицо, и Алекс с криком проснулась.
Послышался осторожный стук.
– Дорогая, как ты себя чувствуешь?
Алекс закрыла глаза, надеясь снова вернуться в сон.
– Все в порядке, спасибо.
Она слышала, как Дэвид бродит по дому, и это успокоило ее. Вот он спустился вниз, и до нее донеслись шаги на кухне, хлопанье открывшейся и закрывшейся двери. Теперь снаружи доносились совсем другие звуки – мирное щебетание птиц; Алекс открыла глаза и увидела, что наступило утро.
Дэвид был уже на винограднике. Алекс толкнула тяжелую дверь и направилась к огромному каменному амбару. Как ему удалось избавиться от одолевших ее со вчерашнего дня тяжелых едких запахов вчерашнего сборища?