Зороастр
Шрифт:
Атосса бросила на него быстрый взгляд и улыбнулась.
— Тебе нравятся высокие женщины?
— Да, — спокойно сказал Зороастр. Он знал, что она была одной из тех женщин, которые не привыкли сомневаться в своем собственном превосходстве над всеми остальными женщинами.
— Так тебе нравится еврейская царевна? — сказала она и смолкла, ожидая ответа. Зороастр, хоть и остался невозмутим, решил изменить тактику и польстить царице ради того, чтоб прекратить ее допросы.
— Высокий рост сам по себе не есть красота, — возразил он с приветливою улыбкой. — Есть род красоты,
— Где она? Я хочу пойти к ней.
— Она провела эту ночь в верхних покоях, в южной части дворца. Твой служитель позовет ее сюда, если тебе угодно.
— Немного погодя, немного погодя, — отвечала царица. — Теперь еще рано, а она, вероятно, устала с дороги.
Наступила пауза. Зороастр посмотрел на прекрасную царицу, спрашивая себя, изменилась она или нет. Взгляд его сделался пристальнее, чем он сам того желал, так что Атосса внезапно подняла глаза и встретила устремленный на нее взор.
— Много времени прошло с тех пор, как мы виделись с тобой, Зороастр, — сказала она торопливо. — Ты счастлив на военном поприще, я вижу на твоей шее царскую цепь.
Она подняла руку к звеньям, как бы для того, чтоб ощупать их.
— Но как она похожа на цепь, которая была на шее Дария, когда он отправлялся в Вавилон! Да, в самом деле! На нем не было ее, когда он вернулся! Это, без сомнения, его цепь; за что подарил он ее тебе?
— Это правда, — ответил он, — великий царь, да живет он во веки, собственноручно возложил мне на шею эту цепь вчера вечером, во время своей остановки на дороге, вероятно, в награду за некоторые качества, которые он предполагает в своем слуге Зороастре.
— Качества? Какие качества?
— Царица не может ожидать, чтоб я стал искренно восхвалять самого себя. Как бы то ни было, я готов умереть за великого царя. Он знает это. Да продлятся дни его вовеки!
— Быть может, одним из этих качеств было успешное выполнение необычайно трудной задачи, возложенной на тебя недавно, — сказала Атосса насмешливо.
— Задачи?
— Ну да, разве не ты провез, среди неисчислимых опасностей и трудностей, несколько еврейских женщин и не только доставил их целыми и невредимыми, но до такой степени заботился об их удобствах, что они даже не утомились, не испытали ни разу во время пути ни голода, ни жажды, не потеряли ни одного маленького ящичка с ароматами, ни одной хотя бы самой крошечной золотой булавки? Как же не заслужил ты того, чтобы царь надел тебе на шею свою цепь и назвал тебя своим другом?
— Награда несомненно превышает мою заслугу. Не велик тот подвиг, который пришлось мне совершить, хотя в наше время человек может выехать из Мидии при одном царе и достигнуть Суз при другом. Царице известно лучше, чем кому-либо, какие внезапные перемены могут случаться в монархии, — ответил Зороастр, спокойно глядя ей в лицо.
И та, которая была женою Камбиза и женою убитого Гоматы-Смердиза, а теперь сделалась женою Дария, опустила глаза и безмолвствовала, вертя в своих прекрасных руках запечатанный свиток.
Пока они разговаривали, солнце поднялось
— Здесь слишком жарко, — сказала она и снова направилась к лестнице. Зороастр почтительно последовал за нею. Атосса не прерывала молчания, пока не дошла до ступеней. Здесь она остановилась, и в ту минуту, как Зороастр низко склонился перед нею, посмотрела на него своими ясными синими глазами.
— Ты сделался очень сдержан за эти четыре года, — мягко сказала она ему. — Ты был откровенный и не казался таким царедворцем. Я все та же, мы должны быть по-прежнему друзьями.
Зороастр ответил не сразу.
— Я слуга великого царя, — медленно произнес он. — Стало быть, я слуга и царицы.
Атосса слегка подняла тонкие брови, и по ее прекрасному лицу впервые пробежала тень досады, придавшая ей суровый вид.
— Я царица, — сказала она холодно. — Царь может брать себе других жен, но я останусь царицей. Смотри же, будь и в самом деле моим слугой! — Затем, завернувшись в свой плащ и поставив одну ногу на ступеньку, она кончиками пальцев коснулась плеча Зороастра и прибавила с внезапной улыбкой: — А я буду твоим другом!
С этими словами она спустилась по лестнице и скрылась из вида.
Он снова стал медленно ходить по террасе, обдумывая свое положение. Царица, очевидно, догадывалась о его любви к Негуште, и Зороастр был убежден, что это вызывало ее неудовольствие. Под прекрасными чертами лица, под наружною искренностью и мягкостью молодой царицы таится глубокий ум, непреклонное честолюбие и холодный, безграничный эгоизм. Зороастр относился к ней недоверчиво, но должен был угождать ее капризам и быть действительно для нее другом. Он всего только начальник пятисотенного отряда, хотя и пользуется благоволением при дворе. К тому же, он не питает к царице ничего, кроме самой непритворной приязни.
В те времена при дворе царила распущенность нравов. Энергичный, мужественный Дарий положил предел разврату, подобно тому, как наездник укрощает невыезженного коня, накидывая ему на шею петлю. Царь оставил в силе старинный обычай, позволявший иметь до четырех жен, и сам вскоре подал пример этому, но решил сокрушить одним ударом все развратное здание придворной жизни и не потерпел ни малейшего противоречия своей воле. Он взял себе в жены Атоссу, — во-первых, потому, что она была самою красивою женщиной в Персии и, во-вторых, потому, что он угадывал ее замечательный ум и способность к делам, и был уверен, что сумеет воспользоваться ими по своему желанию. Что касается самой Атоссы, она ни на минуту не поколебалась дать свое согласие на брак с ним, — она управляла своими прежними мужьями и думала, что будет управлять и Дарием к возвеличению своего могущества. Царь пока еще не взял себе второй жены, хотя он смотрел все с большим и большим восхищением на юную, пятнадцатилетнюю Артистонэ, младшую дочь Кира и родную сестру Атоссы.