Зов чести
Шрифт:
Воображение немедленно нарисовало мне серию соблазнительных картин, в которых фигурировала полуобнаженная шаманка, ублажавшая меня танцами под аккомпанемент…
Встряхнув головой, я с некоторым сожалением отогнал навязчивые видения и грустно выдохнул:
— Некогда мне о бабах думать, дядька. Столько всего… Не знаю, за что хвататься, чтобы везде успеть. Пусть пока дружат против меня.
— Торопись медленно! — блеснул познаниями мой собеседник. — Ты пса, когда с базы заберёшь? Илану он почему-то очень недолюбливает, чудо, что не кидается. Но и здесь ему не место.
— А где он? — закрутил я головой по сторонам.
Искомый
— На выход, пушистый! — безапелляционно потребовал я, хлопая себя по бедру. — У меня для тебя ответственное задание. Людей вокруг много, а положиться я могу только на такого бесстрашного воина, как ты. В утешение скажу лишь одно: она — хорошая. Тебе понравится…
Пёс недоверчиво посмотрел на меня, забавно фыркнул и лениво выбрался из обустроенного логова, давая мне рассмотреть себя во всей красе.
Вымытый и расчёсанный, он больше не напоминал мне того монстра, что рвал глотки волкам. Рослый, ладно сложенный, с густой чёрной шерстью, отливавшей кровавым багрянцем. Зевнув, пёс важно подошёл и ткнулся носом в ладонь, подставляя лобастую, чуть скошенную к морде голову для ласки. Потрепав его за довольно дернувшиеся уши, я услышал его удовлетворённый горловой рык и не смог промолчать:
— Прости, пушистый, не мог я раньше прийти за тобой.
— Мы поставили на уши все ветеринарные клиники города. Оказалось, что братьев наших меньших можно вылечить и при помощи Дара. — сказал Гена и усмехнулся. — Красавец! Он побольше, чем должен быть. Эта порода называется "банхар". Завоевать его уважение столь быстро… Даже не знаю, как это у тебя получилось?
— Враг моего врага… — улыбнулся я опекуну и, похлопав почти достающего мне до пояса пса по холке, предложил: — Мы заберём часть аппаратуры с собой, чтобы Лёха доделал всё в общежитии, ладно?
— Добро. Вернуть не забудьте! — кивнул опекун, по-воински пожимая мне руку. — Будь на связи.
— Демоны! Опять телефон забыл. — пожаловался я на прощание. — На днях заскочу в гости…
Заместитель командира ЧВК "Сибирский Вьюн" грустно смотрел на собравших аппаратуру и уходящих подростков, на спокойного пса, вальяжно шествовавшего рядом с ними и тоскливо вздохнул. Их детство уже закончилось, а впереди неизбежно ждали испытания…
***
Полуразобраный "Тэнгу" лежал на операционном стенде. Вся чешуйчатая броня была с него снята и до лучших времен убрана с глаз подальше — на возню с ней категорически не хватало ни времени, ни сил, а чутьё буквально вопило о том, что доспех скоро понадобится. Обычная замена повреждённых чешуек требовала неприличного количества времени, ведь требовалось не только правильно соединить элементы защитного покрова в одно целое, но и настроить систему дилетитовых проводников, дабы навороченная разработка КБ Хаттори не осталась бесполезным грузом.
Прогнав экзоскелет через короткую последовательность экстремальных нагрузок и повторное тестирование, я тщательно сверил результаты и, вооружившись инструментами, приступил к частичному демонтажу псевдомускулатуры доспеха.
Перекрученные канаты искусственных мышц, к моему счастью, особо не сопротивлялись. Ломать — не строить. А вот обратная натяжка мускулатуры обещала подзатянуться.
Звонкий
Полное погружение в нудную и кропотливую работу помогало отвлечься и расставить приоритеты в той куче забот и дел, что предстояло разгрести в ближайшие дни. Мысли шли фоном, параллельно основному процессу, и постепенно туманное будущее прояснялось.
Правый коленный сустав экзоскелета клинило. Пару раз, согнув и разогнув пострадавшую ногу, я вновь выругался — работы прибавилось, и она стала значительно сложнее. На извлечение мелкого осколка, насквозь прошившего мышцу и угодившего в люфт между шарниром и наколенником, ушло около получаса, хотя опытный техник справился бы максимум за пять минут. Имеющиеся у меня навыки и знания о МПД относились скорее к полевому ремонту, чем к полноценному техническому обслуживанию. Сосредоточившись на этом занятии, я пропустил момент появления в гараже ещё нескольких человек.
— Комендант грозится выселить твою псину. К сожалению, правда, на его стороне. Нам нельзя держать в общежитии домашних питомцев. Мы притушили его служебное рвение коробкой сигар, но решение вопроса временное и остаётся на твоей совести. — хмуро сообщил Лёха из-за моей спины. — Предлагаю сменить род занятий. Пусть доспехом занимаются те, кто в этом понимает лучше тебя. Наблюдать твои очумелые ручки в действии, то ещё удовольствие.
— Хочешь сделать что-то хорошо… — начал отвечать я, но осёкся под ироничным и скептическим взглядом подошедшего к стенду Димы Калашникова. — Доверь это специалисту?
— Совершенно верно, Лео. — хлопнул меня по плечу удивительно серьёзный и сосредоточенный Алексей и указал пальцем на соседний стол, заваленный инструментами. — Ноутбук там. Телефон тоже. Я успел пробежаться по новостным порталам и скажу прямо — ты слишком многое пропустил. Как минимум, новый виток войны.
При обработке большого массива информации необходимо уметь её структурировать. Сходу разобраться в хаосе, творящемся в моей электронной почте, смог бы разве что сумасшедший. С грехом пополам настроив фильтры, я отсеял большую часть писем — на "потом" были отложены все отчёты от "МаэдаИндастриз" и "ХатториГрупп", составлявшие львиную долю от общего количества корреспонденции, а так же лавина сообщений от близняшек Мияги, датированная прошлым годом.
Тарао Мицухиро верой и правдой служил роду Хаттори, так же как и его предки на протяжении последних двух поколений. Мой прадед принял его семью в Слуги в начале двадцатого века, разглядев в безродном отставном лейтенанте императорской гвардии нечто особенное. Его потомки образовали офицерский костяк родовой гвардии, отважно проявив себя во время Второй Мировой Войны — многочисленные столкновения с морской пехотой САСШ на Филиппинах, научили последних уважать самурайский дух противников.
В памяти брата отыскался образ Тарао — сухопарый мужчина среднего роста, с блеском окончивший Имперскую Военную Академию, правая рука моего отца, обеспечивавший безопасность рода Маэда на протяжении полутора десятилетий. Между строчек его писем отчётливо проступал характер этого человека, привыкшего к железной дисциплине и свято уверенного в правоте своего дела.