Зов чужого прошлого

Сурикова Марьяна

Ох, не помешает научиться управлять своим даром, ведь вместо любого удобного места я очутилась в старой пещере.

Спустившись с груды мусора на тропинку, поняла, что податься больше некуда, кроме как идти через лес. Можно поворачивать сразу к городу, а можно навестить бабушку Вашека. Ведь именно она рассказывала истории про древнее зло. Вдруг поведает что-то полезное. Мне не помешает обзавестись новыми сведениями, особенно учитывая упорство, с каким Эйден меня преследовал. А еще это проклятие, которое тянуло совсем не туда, куда следовало идти.

Все!

Приняла решение. Теперь главное – добрести.

Старушка буквально сканировала меня взглядом, а я старалась укрыться от этого пронизывающего взора за большой глиняной кружкой.

– Ты! – она вскинула дрожащий палец и ткнула в меня. – Значит, ты во всем виновата!

– И не во всем! – не согласилась с ее обвинением.

– Ты его воскресила!

– Без вашего внука я бы туда второй раз не сунулась.

– Выпустила зло во плоти! Зачем вообще явилась сюда? Принесла же нелегкая!

– Вашек привез! А вы сразу принялись легендами пугать, в которые ни один здравомыслящий человек не поверит!

– Очень даже верили! Это вы, пришлые, вечно норовите нос везде сунуть. Сколько уже поплатилось? Вот и ты могла пополнить ряды заблудших. Ума не приложу, как барьер миновала?

– А почему его не закрыли?

– Кто не закрыл? С этой стороны переход узкий, не пройдешь. С той стороны клином пробивали.

– Для зла пробивали? Чтобы удобней выбраться было.

– Чтобы из тела энергия уходила в немагический мир. Да кабы ты понимала! И вообще разобраться с тобой следует.

– Как вообще подобное возможно, чтобы кто-то воскрес?

– Его душу с телом разделили, потому что дара в нем было немерено. По разные стороны двух миров поместили, дабы душа, пока погибала, из тела всю магию капля за каплей вытянула. Коли б дурехи разные, которых к себе манил, его силой не питали, уже бы истончилась давно и развеялась. Ведь с каждым годом слабел переход.

– Так разрыв между мирами на его энергии держался?

– На чем держался, не твоего ума дело. Явилась тут! Отвечай, как заслон миновала?

– Откуда мне знать?

– Рассказывать не хочешь? Тогда тех позову, кому расскажешь!

– Я им про помощь Вашека тоже расскажу.

Рука старухи, метнувшаяся к старинному медальону, висевшему на груди и примеченному мной еще в прошлый визит, замерла на полпути.

– Внука не приплетай! – погрозила она пальцем.

– Не буду, если вы тоже промолчите. Откуда вам знать, кто именно зло из леса освободил?

– Ты мне, девчонка, не указывай, кому что говорить.

Я сложила руки на груди.

– И не думаю указывать, но, если уж говорить обо всем, так ничего не утаивать.

Она прищурилась и замолчала. Так мы обе сидели какое-то время, искоса поглядывая друг на друга.

– Чего ко мне явилась? – более миролюбиво начала старуха. Вот я бы на ее месте сразу так разговор повела. В конце концов, предсказание не по ее вине исполнилось, она совсем ни при чем, а потому может и поделиться полезной информацией.

– Этот человек, кем бы он ни

был во втором мире, всю мою жизнь перевернул с ног на голову. Из-за него Вашек даже разговаривать не желает. Расскажите, сколько знаете, только по-настоящему, без тайн и легенд, чтобы понять, с кем имею дело.

– Еще не поняла?

– Помню, он зло во плоти, но какова реальная угроза?

Старуха недовольно хмыкнула, досадуя на мою упертость и желание докопаться до сути. Ей представлялось достаточным заявить, что плохой маг из леса хуже не бывает и от него нужно держаться подальше, а я пыталась понять, в чем конкретно заключалась опасность и отчего держаться подальше было столь трудно.

– Ладно, – ответила она наконец, – расскажу, о чем знаю.

Эйден благополучно миновал половину пути. Двое пьяниц-приятелей, где один ведет другого (хотя следовало бы наоборот, поскольку у мага в глазах периодически темнело), бредущих в рассветных сумерках, пока не вызывали интерес. По крайней мере одинокая фигура рисковала заслужить более пристальный взгляд со стороны сменяющихся на посту стражей. А когда, следуя указаниям, озвученным заплетающимся языком незадачливого мужика, Эйден остановился возле неприметного домика, дверь почти мгновенно отворилась. На крыльцо выскочила хозяйка, всплеснула руками и уперла кулаки в бока.

– Явился! Да не один! Ты ж паскуда такая! Пьяница! Я всю ночь глаз не сомкнула!

– Супруженька! – развел руками мужик.

– Я вот покажу супруженьку, – женщина подняла руку со скалкой и стукнула ей по ладони. – Еще и другого алкаша привел!

Мужик в нерешительности замер на дорожке к дому, а Эйден приметил краем глаза двоих патрульных, чьего внимания привлекать бытовой ссорой ему совсем не хотелось.

Он чуть склонился к пошатнувшемуся «приятелю» и шепнул: «Про метку скажи». У того мгновенно округлились глаза. Как он позабыл про главный козырь? Вот теперь не станет ругать.

Со счастливым видом мужик извлек наружу блестящий кусочек металла.

– Ты… ты метку получил? – супруга едва не упустила из рук скалку.

– Говорил же, получу. И вот! – мужик расплылся в улыбке.

– И не домой с ней пошел, а пить?

Женщина медленно наливалась краской.

– Э-э-э…

– Он за подарком пошел, – Эйден решительно потащил растерянного супруга к дому, приметив, как патрульные замедлили шаг и повернули головы в их сторону.

– Каким подарком? – оба удивились одновременно, только у женщины возглас вышел громким, а у мужика – невнятным.

– Который бандиты из подворотни умыкнули, – пользуясь замешательством супруги, Эйден втащил мужика на крыльцо и прислонил к двери.

– Умыкнули?! – вскрикнули оба одновременно.

– Хоть метку не успели, – добавил Эйден, выругавшись про себя и помянув недобрым словом всех дураков мира, несговорчивых жен, а также любопытных стражников. Один из упомянутых навалился на дверь, но не делал попытки открыть, вторая застыла изваянием на крыльце, а двое других проявляли совершенно ненужное любопытство.