Зов чужого прошлого
Шрифт:
– Ты знал, что так будет?
– Предполагал. Энергетический след сохраняется от часа до нескольких дней в зависимости от силы магического выброса.
– Откуда ты знаешь, что у меня он был силен?
– Первый переход через пространство, максимально – второй всегда самая большая концентрация силы, как и в случае проявления любого дара.
– И что при этой большой концентрации?
– Портальщик способен пройти между двумя мирами дважды. Перемещение внутри одного мира не требует столько затрат энергии.
– То есть ищейки до сих
– Их могли забрать новым порталом, сотворенным с той стороны.
– Они снова меня ищут!
Я попыталась вскочить, но Эйден перехватил.
– И вернутся в дом, как только смогут, но собаки ушли по ложному следу, значит, ищеек тоже собьем.
– А что нужно для создания переходов между мирами?
– Запас силы, как у верховного магистра.
– А кто такой магистр?
– Один из сильнейших в магическом мире.
Я вспомнила, о чем кричали люди на кухне. Повернулась и, пристально вглядываясь в лицо Эйдена, спросила:
– Что означает «Темный кардинал»?
Ответил спокойно, даже не изменившись в лице.
– Плохого персонажа из сказки. Истинное зло, которым пугают детей. Имя стало нарицательным.
– Нарицательным благодаря кому?
– Догадайся.
И так невозмутимо мне сообщили, что рядом находился очень плохой персонаж. Зло, которым пугали детей. Постойте!
Умей мысли звучать подобно словам, сейчас они стали бы едва слышнее шепота. Совсем тихо в голове прошелестело: «Зло из чащи!»
Я его оживила? Я?
Дыхание перехватило, руки затряслись. Оставалось лишь притвориться дурой, потому что ответить прямо духа не хватило.
– Не знаю, – голос звучал хрипло и подрагивал, обличая меня во вранье. – А что в той сказке? Зло победили?
Он кивнул.
– Умертвили. Разделили душу и тело, чтобы гибель ужасного создания была еще мучительней. Душу оставили в одном мире, тело – в другом.
– А почему? Он что-то совсем плохое сотворил? – в горле першило, и очень хотелось пить.
– По легенде, его существование угрожало всей империи. Потому зло сперва предали, а затем умертвили. Только оно обещало воскреснуть.
– А тогда что? Конец миру?
Он подтвердил совершенно спокойно:
– Конец.
– Всему? – прошептала я.
– Этому уж точно, – глаза смотрели знакомо равнодушно, а я сглотнула. Дальнейший вопрос был просто попыткой выдумать для собственного спокойствия некую небылицу, ведь собственными глазами видела ужас на лицах людей:
– Может, неправда? В легендах любят присочинить.
– Может, и неправда.
И улыбнулся. Знакомо. Как при первой встрече. Холодно, красиво. Я вздрогнула всем телом и, перебирая ладонями по шершавым доскам, с трудом поднялась на ноги, зачем-то проговорив: «Аны больше нет. Точно знаю. Она жила в том мире и приходилась мне родственницей».
Он тоже поднялся, посмотрел сверху вниз, не подходя ближе, но закрывая собой проход к улице. Я ощущала его напряжение, видела, что при внешнем спокойствии пальцы его неестественно
– Наше родство не превращает меня в нее! Что я тебе сделала? – ладони метнулись к горлу, накрыв его дрожащими пальцами.
– Ты знаешь, что сделала она?
– Я чувствую, ты ее ненавидишь. Или, может, меня. Я не всегда понимаю. Но, пожалуйста, отпусти.
– Ты мне нужна.
– Надолго? Оставь меня в покое, оставь одну!
– Сколько времени надеешься пробыть одна, если оставлю в покое?
– Я…
Закусила губу, ужаснувшись ситуации, в которой очутилась.
– Подумай, – он сделал плавный шаг, подступив ближе. – Ищейки явились за тобой, и только благодаря тому, что обратил против них их же изобретение, нам удалось уйти. Но не стану преследовать я, продолжат они. Если решишь помочь, обещаю в ответ забрать то, что нарушило ход привычной жизни.
Мне мигом вспомнились слова приветствия для неведомой наследницы проклятой крови. Главное слово «проклятой». Вот только в чем заключалась суть? В том, что дарила ему некие способности, но на короткое время? Как он сказал: «Усилив ненадолго, эффект не закрепишь». Только в чем смысл, если сам должен быть достаточно силен, судя по всем перечисленным Ане регалиям? Ох, зря не набралась духу дочитать дневник до конца.
– Не стоит бояться, – он почти утешал, ласково коснувшись щеки рукой. И если бы хоть мысль возникла отстраниться. Вот это особенно ужасало и выбивало из колеи. При всей опасности, которую понимала, я не чувствовала ее рядом с ним. Точнее, и ощущала, и нет. – В твоих силах помочь и освободиться от того, что пугает.
– Откуда тебе знать о моих страхах? Может, это нож, которым размахиваешь направо и налево? Или умение вторгаться в чужую жизнь и рушить в ней все? Загонять в ловушку незаметно для жертвы? А вероятно, даже угроза уничтожить мир?
– Тебе виднее.
Он опустил ладонь, слегка коснувшись шеи, а кончиками пальцев мимоходом провел до самого запястья, позволив за эти мгновения едва ли не по полочкам разложить не только необъяснимые порывы души, но и нелогичные реакции тела. Ана описала их в дневнике, назвав лишь отголоском истинных эмоций, а на деле, как она и упоминала, все ощущалось гораздо острее.
«Проклятие – это путаница в мыслях и неразбериха в душе? Или полный ступор, как следствие некой зависимости?» – вспышкой пронеслось в мозгу. Я не понимала себя. Точно в тумане! А туман – это жуткая притягательность, вынуждающая подчиняться чужой воле. Не хочу!
Я не верила в любовь с первого взгляда, а значит, всему должно быть объяснение. Еще можно истолковать влечение к красавцу-богачу, но странное притяжение к изможденному оборванцу, ненормальному маньяку и преступнику, который был мертв последние двести лет, иначе как магией объяснить невозможно. Одурманивание голосом, сумасшествие от мимолетного прикосновения – все это легко истолковать. Проклятие в крови Аны, вот что оно такое.