Зов долга
Шрифт:
– Не забивай себе голову, – дернул щекой учитель и шагнул вперед.
Подобраться достаточно близко мы не смогли. В какой-то момент, отряд остановился перед двумя могучими стволами деревьев. Точнее, так все видел учитель. Картина перед моими глазами выглядела совсем по-другому. Эти деревья представляли собой две опоры, зажимающие меж собой арку мерцающей червоточины. Мне редко удавалось видеть еще не созревшую аномалию. Ведь, как правило, они проявляются в считанные мгновения. Тут же все было иначе.
Тени опустили на землю сундуки и рассредоточились по территории, заключая
– Учитель, мы с Моро можем последить за происходящим возле червоточины, но тогда путь обратно в крепость займет больше времени. Его хождение по теням сильно выматывает нас обоих.
– Действуй, – чуть подумав, ответил Аластар.
Моро скользнул в тень и стал продвигаться ближе к арке. В лагере храмовников ничего особенного не происходило. Верховный о чем-то болтал с Аваной. Остальные Высшие Тени с ухмылками взирали на взволнованную Аласту, которая рассматривала мерцающую пелену червоточины. Кстати, один храмовник из отряда Аваны, несколько минут назад исчез, уверенно шагнув в нее.
Все изменилось, когда вернулся подчиненный Аваны. Червоточина сопровождала перемещение даамонца усиленным мерцанием, но как только он оказался на поляне перед аркой, ее ровное полупрозрачное полотно пошло волнами, являя нашему миру тройку странных людей. Их кожа отливала бурым цветом, который едва угадывался под плотной рунической вязью, испещряющей всю видимую под бесформенной одеждой кожу, в том числе и бритые головы.
Я наблюдал за появлением незнакомцев глазами Моро и шепотом описывал представшую картину Аластару. Концентрироваться на два тела было сложно, но у меня, пусть и с трудом, получалось.
– Кто это, Учитель? – чуть отвлекшись, обратился я к Аластару.
– Демоны...
– Разве их глаза не должны быть желтыми? Да и эти письмена на коже... – я задумчиво почесал голову, переводя дыхание. Последние минуты я держусь из последних сил, да и Моро подустал. – Кстати, а почему желтые, а не лиловые? Они ведь принадлежат Хаосу.
– Ну откуда я знаю, Альм! – Рыкнул раздраженный Аластар, – я тебе что, специалист по демонам? Я их в жизни не видел, только слышал о них. – Он выдохнул и уже спокойнее добавил:
– Если я правильно все понимаю, то у этих и нет глаз, они жертвуют ими, чтобы поселить в глазницах тьму. Мастер Атон говорит, что эти демоны считают глаза инструментом обмана.
– Мастер Атон общался с ними? – Удивился я.
– Продолжай следить, Альм! – Сквозь зубы проворчал Аластар, и я, разочарованный ответом, вернулся к наблюдению.
Возле червоточины за время моего отсутствия ничего не случилось. Верховный продолжал беседовать с демонами, в то время как остальные храмовники с напряжением переглядывались. Больше всех была напряжена Аласта. Она инстинктивно спряталась за спиной Аваны, и ежилась под частыми взглядами демонов.
Конец переговоров ознаменовался поочередным рукопожатием Верховного и демонов. Двое из них потянули к арке сундуки, оставляя на земле грубый след. Третий демон с улыбкой схватил Аласту, которую толкнула в его сторону Авана.
Красноволосая девушка пыталась вырваться.
Моро, подавшись моим эмоциям, немного приблизился к лагерю, готовый броситься в бой. Не знаю, был ли этот порыв только моим, или нашим общим, но мы оба понимали, что шансов у нас нет. Во-первых, меня сдерживал Аластар, который уже обо всем знал, ведь я не переставал рассказывать ему о том, что вижу. Во-вторых, уверен, даже если учитель присоединится к нам, мы проиграем. Силы неравны, стоит это признать.
Двое демонов с сундуками уже скрылись в червоточине, а третий вдруг замер, отпустив руку рыдающей девушки. Он резко обернулся. Его исписанное рунами лицо, исказил до жути радостный оскал, и он сделал шаг в сторону Моро.
Мир померк в тот же миг, как пришла боль. Нет таких слов, чтобы описать то чувство. Я будто в муках погибал и возрождался, тут же умирая от боли. Моя душа горела и застывала в холодном ужасе. Я кричал и пытался вырваться, но Аластар крепко сдерживал меня, прикрывая рот. Впервые в жизни я готов был сдаться, подавшись отчаянию.
В момент, когда я собирался шагнуть за грань, в моей голове громом раздался раскатистый голос. Он просто не мог принадлежать смертному, ибо мощь, которая от него исходила, была за гранью моего понимания.
– Вспомни! – Пророкотал он, и давление его воли тут же исчезло. Затем перед глазами появилось заплаканное лицо маленькой девочки. Человеческой девочки. Сквозь слезы она звала меня по имени. Я не слышал ее голоса, но точно знал, что нужен ей, а она нужна мне. Ведь она мой свет, ради которого я шагнул во тьму.
Глава 17
Правление нового императора Минаса Викрама Первого уже сейчас в народе называют «концом безвольности». Оглушительные заявления и указы, исходящие из императорского дворца, будоражили кровь даамонцев, срывая накопленную за годы шелуху, побуждая к действиям. Викрам Кеваль, словно мастер зачарования, напитывал свой клинок силой, чтобы в назначенный час обрушить его на своих врагов.
Люди – вот главное оружие императора. Викрам знал это. Еще, будучи охотником, он открыл для себя эту истину. В ватаге нет чинов, нет чистоты и силы крови, нет величия семьи и нет социального статуса. Важен лишь ты сам, твои люди и слаженное мастерство отряда. Формальность руководства лишь координирует действия, не более.
Викрам крепко сжал эфес своего меча, наблюдая за тем, как стелется по лезвию черная дымка. Он, как и все одаренные, продвинулся в познании своей стихии дальше, чем могли себе позволить простые люди. Нет, их нельзя назвать бездарностями, ведь каждый даамонец по праву рождения признан первозданной тьмой. Они способны усилить свое тело и оружие, воззвав к ней. Некоторым доступны элементарные манипуляции силой. Будь то атакующие умения, или защитные, не важно. Сила в них есть, но лишь одаренным подвластна мощь духовного оружия и единение со стихией. Впрочем, последнего лишен и сам Викрам. Лишь знания храмовников дают возможность сорвать последнюю преграду, но они слишком долго были закрыты для народа.