Зов горы
Шрифт:
– Света, вы же разумный человек, – сказал Демичев. – Алексей Григорьевич сказал, что заплатит десять тысяч долларов за каждый факт, который сочтет важным. И двести тысяч долларов, если вы ее найдете.
Жевательная резинка вдруг показалась мне безвкусной. Я вынула ее изо рта. Ломаясь дальше, я становилась смешной даже для себя самой.
– Напомните, пожалуйста, где вы нашли мой телефон.
– Через месяц после ее исчезновения мы обнаружили ее машину. Она стояла на бесплатной стоянке в Солнцево. Он
– Кажется, записан на бумажку…
– Не совсем.
Левой рукой он достал из внутреннего кармана небольшой листок, упакованный в пластик. Его я взяла.
Я увидела номер своего мобильного и ниже слово «Света». У листка была шапка: «Салон «Одаликс». Красота как искусство» и два желтых квадрата сбоку. Я вдруг поняла, что уже видела этот знак.
– Так это листок из фирменного блокнота? – произнесла я. – Полиция мне этого не говорила.
– Ну… Они ведь не знали, кто вы и как связаны с ее исчезновением. Они осторожничали.
– Больше осторожничать не надо?
– Да что ж теперь, – вздохнул он. – Полтора года прошло. Какая уж теперь осторожность…
– И что такое «Одаликс»?
– Салон красоты. Но не возлагайте на этот факт особых надежд. Мы разговаривали с ними несколько раз. Ни вы, ни Галя там никогда не были.
– Я не была, это точно…
Затем я помолчала, глядя на свое отражение в окнах Ламборджини.
И сказала.
– Давайте деньги. Я попробую.
Глава 5
Салон «Одаликс» оказался в Сокольниках, во дворах, почти в такой же заднице, что и мой барак. Даже, пожалуй, поконцептуальнее: он занимал угол туберкулезной клиники.
Внутри салон больше напоминал склад – какие-то коробки, пустые стенды, парикмахерские кресла, обернутые пластиком. И лишь в глубине – пара зеркал, в которых отражались скучающие мастера в черных фартуках с желтыми квадратами.
– Господи! – сказала администраторша за стойкой. – Да полтора года назад нас тут всех чуть не поубивали. Понаехали мордовороты, стали предъявлять этот несчастный листок…
Администраторше было лет пятьдесят. Красивая, увядающая женщина, увешанная золотом. Слишком шикарная для этого задрипанного места.
Я огляделась. Одна стойка представляла различные средства для укладки. Все банки были с желтыми квадратами. Такие же квадраты я увидела на ручках круглых расчесок, лежащих перед администраторшей.
– И что? – спросила я. – Вы ее не вспомнили?
– Да не была она у нас! Никогда не была. Мы даже клиентов своих потом опрашивали, фотографию ее показывали – ее никто никогда не видел.
– А я у вас была?
– А вы не помните? – удивилась она, потом задумалась, оценивающе меня оглядела. – Честно говоря, не думаю. Голова у вас неухоженная.
Я тоже осмотрела ее прическу.
– Наши клиенты богаче вас, – миролюбиво объяснила администраторша.
– Но не такие богатые, как эта пропавшая девушка, ведь так? Она была для вас слишком богатая.
– А вот и нет, – обиделась администраторша. – Между прочим, мы работаем с лучшими средствами мира. Вы не смотрите на интерьер. «Одаликс» – это сегмент «лакшери».
Я снова посмотрела на коробки. Везде эти желтые квадраты и слово «Одаликс».
Как много коробок для двух мастеров…
– Слушайте, – сказала я. – Так ведь, получается, что «Одаликс» – это название производителя.
– Да. Швейцарский производитель профессиональных средств.
– Значит, вы не только салон красоты. Вы еще и дистрибьютеры?
– У меня эксклюзивный договор, – гордо согласилась женщина. – Владелец марки был ко мне неравнодушен… – она улыбнулась и подмигнула мне. – Были когда-то и мы рысаками…
– То есть вы поставляете эту продукцию другим салонам? А заодно дарите свои блокноты, правильно?
– Блокноты, фартуки, постеры.
Сегмент «лакшери». В моей жизни был только один период, когда я могла иметь к нему отношение. Это весна 2012-ого. Как же ее звали, этого мастера? Мне дала ее Липницкая – я тогда так хотела быть красивой… Она приезжала ко мне на дом. В июле 2012-го года я стерла все свои контакты… Как же ее найти?
Я задумалась. На дому она подрабатывала, а постоянно работала в каком-то салоне, откуда и таскала эти краски и щетки. Я рассказывала ей про Алтай, она говорила: «Красивые небоскребы». И еще говорила: «Удобно, скоро будет метро. Буду выходить со станции прямо к себе на работу, даже по улице идти не надо»…
– У вас есть партнеры в «Афимолле» в Сити? – спросила я у администраторши.
– Сейчас нет. А раньше были. Салон «Белль»…
День оказался воистину удачный – она была на работе. Высокая тощая с короткой стрижкой. Только теперь брюнетка. Увидев ее, я вспомнила и имя – Анюта.
Она сидела за стеклянной витриной и ковырялась в мобильном. Клиентов не было. Да и вообще, «Афимолл» казался вымершим. Все эти сияющие коридоры, атриумы, эскалаторы, рестораны и магазины пустовали. Мне повезло, что ее салон еще не разорился.
Впрочем, я знала, что к вечеру, когда из Сити повалит толпа офисных работников, торговый центр ненадолго оживет. Ведь станция метро здесь прямо в магазине.
Я неподвижно стояла перед витриной, так что Анюта заерзала и подняла взгляд от телефона.
Прошло уже три года, но она меня сразу узнала. Заулыбалась, махнула рукой. Я зашла внутрь.
– Привет.
– Привет, дорогая.
Анюта чмокнула меня в щечку, тронула пальцами прядь моих волос, покачала головой.
– У! Как все запущено!