Зов издалека

Эдвардсон Оке

— Что для нас не важно?

— Видеозапись. Если бы она и была, ее все равно бы уничтожили. Через две недели записи стирают.

Эти стирают, те режут на полоски. Прошлое исчезает на глазах. Две недели — и стоп. Все покрыто туманом.

— Так что, даже если бы камера в Мольнлюке и существовала, запись уже была бы стерта, — продолжил Фаландер. — Но в Мольнлюке раньше была камера. По-моему, довольно долго. Потом все успокоилось. Преступники подались в другое место.

—

В Линдуме, знаю. Но теперь они вернулись в Мольнлюке. И я хочу, чтобы там поставили камеру.

— Прямо сейчас?

— Сегодня. И как возможно быстрее.

— Но для этого требуется официаль…

— Я знаю, что требуется. Это очень важно. Крайне важно. И спешно.

— Для наблюдения в общественном месте требуются специальные таблички, предупреждающие, что…

«На чьей ты, собственно, стороне?» — подумал Винтер. Но тот был прав.

— Естественно, — сказал он вслух. — Может, еще старые не сняли. А если сняли, повесим новые таблички.

— Только не так, чтобы это обращало на себя внимание, — посоветовал Фаландер.

«Нет, он все же за нас».

На оперативку набилось полно народу, больше, чем в самом начале следствия. А когда оно было, это начало? Такое чувство, будто лет двести назад. Стало душно. Рингмар пошел открыть окно, а Винтер снял пиджак, повесил на спинку стула и посмотрел на сотрудников.

— Нам предстоят очень и очень неординарные три дня, — сказал он. — Конечно, надо пройтись по соседям в Норра Бископсгорден, но тихо и незаметно. И это только одна часть следствия. О другой мы молчим.

Рингмар встал.

— Поясняю: если кто-то спросит, почему мы опрашиваем людей, ответ должен быть такой: пытаемся установить личность погибшей. Не только здесь, в вашем районе, но и по всему городу.

— По крайней мере в больших жилищных комплексах, — вставил Хальдерс.

— Вот именно, — кивнул Винтер. — Мы не можем упустить этот пусть небольшой, но все же шанс. Мольнлюке. Возможно, это сумасшествие, но оно вполне реалистично. — Он слово в слово повторил вчерашнюю фразу.

— Ключ, — сказал Бергенхем. — У того, кто платил за квартиру, есть ее ключ.

— Да. — Рингмар обвел взглядом присутствующих. — Кто-то входил в квартиру. Что-то искал…

— Значит, ключей в квартире не было? — спросил Бергенхем.

— Нет.

— А сколько комплектов она получила от квартиросдатчика?

— Два.

— Может, оставила какой-нибудь подруге?

— Может быть… — пожал плечами Винтер. — Сейчас кажется, что она была самым одиноким человеком на свете.

— Чего еще не хватает?

— Платежных извещений.

— И значит, мы должны держать язык за зубами?

—

Если удастся.

— И потихоньку искать девчушку? Хотя следует немедленно объявить ее в общегосударственный розыск.

— Я уже сказал, что принял необычное решение, вероятно, дикое, — сказал Винтер. — Но у нас есть возможность задержать преступника. Пусть небольшая. И одновременно будем работать с новыми данными.

«Следствие словно начинается с самого начала, — подумал он. — Да не „словно“, а так и есть. С самого начала. Надо опять съездить на место обнаружения трупа».

— Но преступление… убийство совершено не у нее дома? Не в квартире?

— Бейер и его ребята говорят, нет. Они, конечно, еще занимаются уликами, но предварительное заключение — нет. Не в квартире.

— А это вообще реально? Если вспомнить расстояние до озера Дель? — спросил Борьессон.

— Что?

— Что ее убили в квартире и потом отвезли на озеро.

— По времени… почему бы нет? Но, как сказано, никаких следов убийства в квартире пока не найдено.

— А мы не наделали там много шума? — вступил Хальдерс. — Я имею в виду, достаточно шума, чтобы секрет перестал быть секретом.

— Какие-то любопытные появлялись, — сказал Рингмар, — но ведь в этом нет ничего необычного. Подумаешь, полиция приехала. Я, во всяком случае, никому не говорил. — Он посмотрел на Винтера, и тот молча покачал головой. — И надеюсь, наши свидетели тоже будут молчать. Подписку мы взяли.

— А что делать с прессой? — не унимался Хальдерс. — Вы уверены, что они ничего не пронюхали?

— Пока никто не объявлялся.

— Странно…

— Контакты с прессой я беру на себя, — сказал Винтер. — Уже поговорил со Стуре и Велльманом.

«А сам-то Велльман сумеет держать язык за зубами? — подумал Хальдерс. — Три дня пройдут, убийцу мы не найдем, девочку не найдем и дунем в рог госрозыска… Вот тогда грянет гром! Велльману придется объяснять, почему он не объявил розыск сразу… Может, Велльман покруче, чем мне казалось…»

— Хорошая идея, — произнес он вслух и посмотрел на Винтера. — Я бы принял такое же решение.

Винтер понял, что Хальдерс говорит совершенно искренне. Кто не рискует, тот не пьет шампанское. Трусам не видать красавиц, как своих ушей.

— И что будет дальше? — спросила Сара Хеландер.

— Я договорился с почтой в Мольнлюке насчет камеры. Возможно, даже двух камер. К сожалению, в начале сентября видеонаблюдения там не было. Но сейчас мы их поставим, причем постараемся создать впечатление, что они всегда там были.

— А кто будет дежурить на почте? — осведомился Бергенхем.