Зов крови
Шрифт:
Голос телекомментатора, доносившийся из запертой квартиры, стал чуть громче — видимо, кто-то вышел в коридор.
И, поняв это, Ян рванул вниз по лестнице изо всех сил, зажав уши руками и боясь оглянуться. Но нет — дверь не открылась, его опасения оказались совершенно напрасными.
Улица встретила его прохладой, необычной для лета — даже для летних ночей. Лето в Петербурге всегда было понятием относительным, а погода в любое время года здесь переменчива.
Ян поправил ремень сумки на плече и побежал через дорогу — там был проходной двор, ведущий к вокзалу.
Пробежав
Нет, никто и не думал его преследовать.
Ян перевел дыхание и огляделся по сторонам. Впереди, метрах в пятидесяти от него, тянулась насыпь, поросшая травой, а дальше, чуть левее, тускло светились огни вокзала.
«Я, наверное, сошел с ума», — подумал Ян. И в то же время он — непонятно почему — был твердо уверен, что все сделал правильно, что именно так и надо было поступить, а иначе с ним случилось бы что-нибудь страшное. Из окна выбросился бы, например.
И еще — ходу назад для него нет. А есть питерская беззвездная ночь, прохлада и восхитительное чувство свободы, смешанное со страхом. Но этот страх все же не идет ни в какое сравнение с тем, что выгнало его из квартиры.
Ян поежился от холода и медленно направился к вокзалу — мимо редких фонарей и освещенных рекламных плакатов. Наверняка на вокзале он сможет согреться и подумать о том, что делать дальше.
Года четыре тому назад по насыпи можно было запросто добраться до платформ и даже выйти на вокзал, сократив путь до метро. Потом в чьи-то не самые умные головы пришла идея устроить перронный контроль, и вход на платформы перегородили, заодно изуродовав до неузнаваемости весь Витебский — скорее всего, на их языке это называлось «благоустройством». Какого-то особого блага от этого не случилось, а люди моментально научились спокойно воевать и с новой системой контроля. Ян сам несколько раз так поступал — берешь билет на одну зону, а едешь куда-нибудь в Павловск. Если повезет — контролера не окажется, если нет — дашь ему «штраф» на лапу, он не жадный, много не возьмет.
Но сейчас вход на платформу был свободен, решетки почему-то не было.
Ян перешел дорогу, поднялся по скользкой насыпи.
Людей не было, что, в общем-то, и немудрено — в такое-то время.
Но что гораздо удивительнее — куда-то непонятным образом исчезли и перегородки перронного контроля, путь к навесу не был закрыт. Туда Ян и направился, тем более, что начал накрапывать мелкий дождик. Такого летом обычно не бывает, этот дождь — осенний.
Почему-то этой ночью вокзал несколько переменился, и это озадачило Яна еще больше. Может быть, его успели так быстро отреставрировать? Вряд ли… Просто, скорее всего, ночью все кажется таким странным — только и всего.
Оказавшись около закрытых киосков, стоявших у входа под навес, Ян достал из кармана сигареты и щелкнул зажигалкой, закрыв ладонью от порыва ветра трепещущий
Он обернулся. Позади никого не было. Только пустая электричка с закрытыми дверями стояла у платформы. Может быть, в ней кто-то был?
Неприятное ощущение не проходило. Ян стряхнул пепел, подошел к первому вагону и всмотрелся в темное и мутное окно. Смутно проступили ряды сидений, пол, на котором валялась пустая пивная бутылка. Не было там сейчас никого.
Ян поежился и слегка усмехнулся. Пуганая ворона куста боится? Нет, он определенно начал сходить с ума!
Двери со злобным шипением разошлись — и тут же сомкнулись снова, лязгнув, словно челюсти капкана. В вагоне вспыхнул свет, украсив платформу желтыми прямоугольниками. Огни впереди поезда загорелись тоже — больше всего они были похожи на два белых глаза. Электричка определенно СМОТРЕЛА на Яна — мрачно, почти с ненавистью. Она была живой…
Юноша отшатнулся назад, больно ударившись спиной о чугунные перила платформы. Сигарета выпала из пальцев и тотчас же потухла. Но он не обратил на это внимания.
Двери электрички вновь разошлись, затем свет в вагонах погас — и снова наступила тишина. Только в висках дико стучала кровь.
«Капкан, поджидающий ни о чем не подозревающего зверя… нет, не зверя — человека», — с ужасом подумал Ян. Не сводя с электрички глаз, он отходил к навесу, потом все же не выдержал и последние метры почти пробежал.
Здесь не было дождя, где-то впереди светились окошки нескольких ларьков — а значит, там были люди.
Что же это делается, размышлял Ян, доставая из пачки еще одну сигарету. Его руки слегка дрожали. Что же происходит? Какое-то электрическое замыкание?
«Нет, — твердо сказал себе Ян. — Нет. Не в том дело. Просто… Просто здесь все по-другому».
Зажигалки в кармане не оказалось. Скорее всего, она выпала там, на платформе. Но возвращаться назад он не стал бы ни за что, ни за какие деньги. Кстати, о деньгах — они-то в карманах нашлись, правда, когда Ян вытащил их и пересчитал, оказалось, что мелочи хватит на зажигалку. Еще — на сигареты. Вот и все, пожалуй, а дальше — вертись, как хочешь.
Он подошел к ларьку, который почему-то оказался не «благоустроенным» (в городе примерно раз в два года шла кампания по замене киосков на менее «варварские» — за счет хозяев, понятное дело). Это был старый, допотопный киоск, каких на вокзале давно уже не было.
Продавец оказался молодым парнем чуть постарше самого Яна. Видимо, ему наскучило все на свете — и ларек, и товары, и даже журнал, который парень рассеянно листал. Увидев в окошке лицо Яна, продавец слегка оживился — во всяком случае, в его глазах обнаружился некоторый интерес. Видимо, ночной покупатель был здесь редким зверем.
— Зажигалку. За восемь, — Ян невольно бросил взгляд в сторону платформы для поездов дальнего следования, но там было совершенно темно и безлюдно. Темно?.. Почему? Разве фонари не должны гореть всю ночь?..