Зов крови
Шрифт:
— Concord, faggot, you live, — сказал Серый и отошел. — Говорит, что их командование послало сюда. Для чего только?
— Серый, кто-то не хочет, чтобы мы зашли в лабораторию. За мной уже охотились монолитовцы и наемники ради одного только компа с вашей просьбой о помощи. И постоянно какая-нибудь хрень происходит.
— Ну это у тебя с детства, — ухмыльнулся Грэй. — Ладно, идем, нам еще дверь в лабораторию открывать. Беркут, динамит у тебя еще есть?
— Есть, не беспокойся. Нужно связаться с Ворониным.
— У тебя есть рация? А то ПДА здесь не
Мы обыскали трупы солдат, забрали все оружие и боеприпасы, взяли аптечки и еду. У одного нашлась портативная радиостанция, Беркут собрался связаться с «Долгом», но Серый сказал, что сначала нужно дойти до «Олимпа». Долговец кивнул, и мы пошли в сторону сельской администрации. Собаки все так же ходили рядом, словно конвой, но не нападали. Я вспомнил нечто похожее на Янтаре — когда множество мутантов боялось нападать на нас. И вспомнил зеленую лепешку на плече Карташа. Глянул на зеленый шарик в своей руке, слегка расплющил его. Это такая же штука. Но откуда у Карташа тогда взялся этот артефакт?
Единственное, что мне показалось странным — это то, что исчезло тело Старшины. Но «Трамплин», зависший в воздухе в том месте, где я последний раз видел Старшину, все объяснил.
Мы зашли в здания сельсовета, врубил свет. Несколько ламп осветили помещение. Когда-то здесь действительно было уютно, но сейчас вся мебель покоилась под слоем пыли, в углах висела паутина. На барной стойке нагло расселась огромная крыса.
— И это самый популярный бар на Севере? — недоверчиво спросил Карташ. Его слегка пошатывало от перевозбуждения, к тому же он был слегка не в себе после того, после смерти Старшины.
— Это был лучший бар на Севере, — поправил Серый.
— Он был лучшим, потому что был единственным, так?
— Так.
— Куда нам дальше?
— В подвал.
Мы спустились в сырой темный подвал «Олимпа». Он был заставлен полками с какими-то контейнерами, видимо, для артефактов, ящиками с оружием. За два с половиной месяца никто здесь ничего не тронул, даже странно. Хотя, судя по тому, что я слышал об этом месте, ничего удивительного. Перед нами стояла тяжелая стальная дверь с магнитным замком. Возле нее на стене была панель с кнопками — для кода.
— Вот она, чертова дверь. Мы открыли ее с помощью декодера, но потом она захлопнулась и напрочь отказалась работать.
— Взрывать будем? — спросил Беркут.
— Сначала свяжись со своими, — ответил Серега. — Поднимемся наверх, отсюда не возьмет.
Долговец кивнул и достал рацию, и мы снова поднялись наверх. Я, Карташ и Серый встали у окон, наблюдая за улицей. На запястье завибрировал ПДА, я посмотрел что там. «К вам идут монолитовцы, приготовьтесь». От кого пришло сообщение, непонятно. Я предупредил всех, упер приклад новенькой «М4» к плечу и глянул на брата. Тот приготовил к бою «винторез», Карташ передернул затвор «эмки». Беркут все-таки связался со своими.
— Якут, это Беркут, прием! Мы дошли до «Олимпа», нужна помощь! Присылайте вертолет!
— Беркут? Ты живой что ли?!
— Если
— Тебя понял, Беркут, жди.
Долговец убрал рацию и взял в руки винтовку. Посмотрел на нас, кивнул.
— Карташ, ты должен заложить взрывчатку! — сказал Серый. — Мы будем здесь, а ты иди и подожги вот это все, и быстро сюда, понял?! Давай!
Карташ кивнул и рванул в подвал, держа в руках связку с динамитом. Должно хватить, чтобы разнести эту дверь. Через несколько секунд Серый сказал:
— Вон они!
Он же и выстрелил первым. Я выглянул из окна. Два десятка монолитовцев в черных комбинезонах направлялись к нам. Видимо, они не знали о том, что мы предупреждены. Первый сектант рухнул как подкошенный, остальные тут же разбежались в стороны. Мы попрятались за стены, длинные очереди тут же проделали дыры в штукатурке позади нас. Беркут выхватил одну гранату, выдернул чеку и швырнул. Ребристая «Ф-1» пролетела к одному монолитовцу, тот с криком прыгнул на землю, но это бесполезно — осколки «эфки» поражают все в радиусе до трехсот метров.
К нам присоединился Карташ. Я перебежал к другому окну, выходящему в переулок, и тут же присел, завидев сектанта. Пули пронеслись надо мной, на меня посыпалась штукатурка из стены за спиной. Я вскочил и оказался возле окна, выпустив короткую очередь в монолитовца. Но тот, похоже, не торопился умирать, даже получив три пули в торс. Я снова выстрелил, на этот раз очередь разнесла ему голову, и сектант рухнул на землю; его палец еще вдавливал спусковой крючок, я спрятался за стену. Глянул на друзей — те отстреливались, тоже перебегая от окна к окну.
И тут грохнул взрыв, облако дыма и пыли вылетели из подвала и заволокли весь первый этаж. Потом проследовала череда мелких взрывов — видимо, рванули боеприпасы в подвале. В ушах стоял гул после мощного взрыва, легкие забило едким дымом; я выпрыгнул в окно, прижался к стене соседнего дома. Голова почти не соображала, хотелось бросить оружие и сидеть тут…
— Что это было?! — кричал один монолитовец, не понимая, что происходит.
Он прошел через переулок, глядя на дом, в котором стояла стена дыма, и чуть не споткнулся об меня. Я с трудом поднял винтовку и пристрелил его, сектант свалился рядом. Я поднялся, опираясь об автомат. Понемногу дым начал рассеиваться, и я зашел в дом.
— Серый! — крикнул я, сам не слыша своего голоса. Пришлось щуриться, я почти ничего не видел. — Саня! Беркут!
Послышался кашель слева от меня. Я пошел на звук и нашел сидящего за перевернутым металлическим столом Карташа. Тот сидел, прижав ладони к ушам, на щеках была запекшаяся кровь. Вот плохо, если перепонки лопнули… Я поднял его и крикнул:
— Слышишь меня?!
Саня крикнул в ответ:
— Слышу!
Раз кричит — значит сам себя плохо слышит. Ничего, слух придет в норму. Мы принялись искать Беркута и Серого. Брат показался сам, шатаясь, он выбрался из-за барной стойки. Потом в здание вошел Беркут — он, как и я, вылез на улицу. Все живы…