Зов крови
Шрифт:
– Я не могу сказать, мадам. Надеюсь, большинство из них отправились на Небеса. Но среди них были одна или две, которым я бы искренне пожелал оказаться в другом месте.
«Господи! – подумала миссис Вильямс. – Он – синяя борода, но сейчас мы зашли слишком далеко, и я не собираюсь расставаться с чеком, пусть даже жен у него было двадцать. В конце концов, это показывает, что он мужчина с большим опытом, и к тому же с большим богатством. Но если известие о его женах дойдет до Хелен, боюсь, она может не согласиться, я должна предупредить его об
– Мой дорогой барон.
– Да, мадам.
– Я думаю, между мной и вами, мой господин барон, будет лучше ничего не говорить Хелен о том, что она будет вашей двенадцатой женой. Пусть она спокойно думает, что она у вас первая. Вы понимаете, мой господин, молодые люди полны предрассудков по таким вопросам. Ей это может не понравиться.
– О конечно, мадам, я не буду упоминать о женах, которые предшествовали ей. Уверяю вас, я знаю, какие предрассудки возникнут у людей о человеке, у которого было одиннадцать жен. Люди будут думать, что он задушил их.
– Господи Боже мой! – сказала миссис Вильямс. – Ведь это не так, мой господин барон. Я надеюсь, что никто никогда не обвинял вас в таких вещах.
– Нет, – сказал барон, – как же нам избежать всяческих обвинений. Вы знаете не хуже меня, миссис Вильямс, в каком плохом мире мы живем и какие люди завистливые.
– Да, – сказала миссис Вильямс, – это очень верно. Но не часто человек имеет одиннадцать жен.
– Нет. И такой человек не часто решается иметь двенадцатую.
– Да. В этом что-то есть. Но я не знаю, мой господин, я надеюсь, что это будет счастливый брак и во всех отношениях такой, каким мы желаем его видеть.
Миссис Вильямс, сказав это, оставила барона, но сказать о том, что она верила этим словам, значило бы произвести слишком суровый эксперимент над доверчивостью наших читателей. Когда барон оказался один, на его лице появилась странная и отвратительная улыбка.
– Эта женщина, – сказал он, – так сведена с ума золотом, что без колебаний продает мне своего ребенка. Если бы, после того как она услышала о моих мнимых браках, она отдала мне деньги, я бы стал уважать ее, но нет, она этого не сделала. Деньги – ее идол, когда она получает их, она не может с ними расстаться. Но что мне до этого? Разве я не решился на это, какими бы ни были последствия? Следовательно, я отброшу любые чувства жалости и буду жить только для себя. Потому что на что мне теперь надеяться, чего мне теперь еще опасаться со стороны человечества?
Надеяться? Я сказал, на что мне еще надеяться? Я был не прав. Мне есть, на что надеяться. И это у меня будет. Это месть. Да, это месть, месть! Которую я должен осуществить по отношению к обществу, которое сделало меня тем, что я есть. Придет время, и мое имя будет внушать ужас. Поднимется такое волнение, которое вызовет страшное неспокойствие.
Он выглянул из одного окна своего дома и увидел идущую вниз по одной из дорожек сада миссис Вильямс. Она вытащила чек из ридикюля и стала его внимательно разглядывать.
– О! – сказал
Глава 4
Своеобразное приглашение на свадьбу барона.
Примерно через три дня после событий, которые мы только что описали, адмирала вызвал к себе его друг, юрист. Юрист вызвал его ради двух вещей.
В первую очередь юрист хотел рассказать ему о состоянии дела с квакером. Было много разногласий по поводу того, что делать дальше. Юрист сказал адмиралу:
– А теперь, адмирал, что касается нападения на мистера Шеппарда, все, что можно сделать, – дать ему доказать это, а затем довести до суда. В суде мы постараемся смягчить обстоятельства. Я хочу сказать, что вы дойдете до суда в Вестминстер-холл, и я не удивлюсь, если вы отделаетесь штрафом в шестьдесят восемь пенсов.
– Чего вы хотите добиться, – сказал адмирал, – давая ему сделать то, что он хочет?
– Я хочу, чтобы вы признали себя виновным в обвинении, предъявленном вам. Сделав это, вы обезоружите правосудие.
– Виновным? – закричал адмирал. – Виновным? Вы хотите сказать, что в даче пинка квакеру, особенно такому квакеру, как мистер Шеппард, есть какая-то вина? Думаю, что меня должны хвалить за это.
– Да, но вы меня не поняли. Это называется виновным по закону, поскольку вы совершили действие, запрещенное законом. А назвав себя виновным, вы всего лишь признаете факт нанесения пинков квакеру.
– Это совершенно другое дело. Я не отрицают этот факт, но не называйте это виной, поскольку это вздор и я этого делать не буду. Виновный должен быть повешен! Я вижу вещи так. Виновный в даче пинка квакеру. Мне хочется пойти и накостылять ему еще, нарочно. Может, я так и сделаю.
– Хорошо, хорошо, адмирал, сейчас, когда мы договорились по этому сложному вопросу, я должен сказать вам кое-что еще, кое-что более приятное.
– Выкладывайте. Выкладывайте.
– Слушайте. Помните, на свадьбе мисс Флоры Баннерворт с вашим племянником, мистером Чарльзом Голландом…
– Вы имеете в виду праздник в честь свадьбы, когда они все подшутили над старым человеком, как вы знаете.
– Да, праздник в честь свадьбы. Помните, тогда вы дали мне возможность пригласить несколько человек, все из которых были очень благодарны вам за приглашение в вашу компанию?
«Какой хитрый этот юрист, – подумал адмирал, – он может заставить подумать, что юристы – хорошие люди. Продолжайте, продожайте. Что вы хотели сказать? Я был также рад видеть их, как и они меня».
– Кажется, сэр, что кое-кто из этих людей, особенно семья Кларк, хочет отблагодарить вас за это. А поскольку они приглашены на свадьбу, они хотят, чтобы вы пошли с ними, это будет очень интересная свадьба.