Зов кукушки
Шрифт:
Бристоу был не первым, кто ходил вокруг да около: люди частенько заводили беседы о погоде, о плате за въезд в центр города, о сортах чая и кофе, лишь бы оттянуть разговор о том деле, которое, собственно, и привело их сюда.
— Я слышал, это слово имеет отношение к зерну, — сообщил Страйк. — Какая-то мера зерна.
— В самом деле? А первая мысль — что оно имеет отношение к стрелялкам или забастовкам, [4] ха-ха… значит, нет… Видите ли, когда я раздумывал, к кому бы обратиться, мне в справочнике попалась ваша фамилия. — У Бристоу задрожало колено. — Думаю, вы понимаете, как я… какое у меня… в общем,
4
Strike (англ.) — удар; попадание; забастовка.
Он сглотнул, и кадык опять дернулся.
— Это понятно, — осторожно подытожил Страйк, надеясь, что его не принимают за медиума.
— Видите ли, речь идет о моей сестре, — отважился Бристоу.
— Так. Она попала в беду?
— Она погибла.
У Страйка чуть не вырвалось: «Как, и она тоже?» — но вслух он с той же осторожностью произнес:
— Мои соболезнования.
Судорожным кивком Бристоу показал, что соболезнования приняты.
— Я… это нелегко. Во-первых, вам нужно знать: мою сестру зовут… звали… Лула Лэндри.
Надежда, на краткое время вспыхнувшая с появлением этого человека, стала могильной плитой клониться вперед и неумолимо придавила Страйка. Сидевший напротив него посетитель слегка тронулся умом, а может, и окончательно спятил. Проще было поверить в существование двух одинаковых снежинок, чем в родство этого блеклого кролика и бронзовой, длинноногой, экзотической красавицы, какой была Лула Лэндри.
— Наши родители ее удочерили, — покорно объяснил Бристоу, словно читая мысли Страйка. — Мы все были приемными детьми.
— Так-так.
Страйк никогда не жаловался на память; вернувшись мыслями в тот огромный, прохладный, удобно спланированный дом с бескрайним садом, он вспомнил, как во главе складного столика, вынесенного на свежий воздух, восседала томная блондинка — мать семейства, как в отдалении рокотал грозный бас отца, как насупленный старший брат уминал фруктовый торт, а Чарли дурачился и смешил мать своими выходками, но никакой девочки там не было.
— С Лулой вы, скорее всего, не встречались, — продолжал Бристоу, как будто Страйк высказал свои сомнения вслух. — Ее взяли в семью уже после смерти Чарли, в четырехлетнем возрасте. До этого она пару лет жила в детском доме. Мне тогда было почти пятнадцать. Как сейчас помню: я стоял в дверях и смотрел, как отец идет к дому и несет ее на руках. На ней была красная вязаная шапочка. Мама до сих пор ее хранит.
Тут Джон Бристоу вдруг разрыдался. Зрелище было не из приятных: он горбился, содрогался и закрывал лицо; между пальцев текли слезы и сопли. Пару раз создалось впечатление, что он вот-вот успокоится, но рыдания накатывали с новой силой.
— Простите… простите… боже…
Он задыхался, всхлипывал, промокал глаза под стеклами очков скомканным носовым платком и никак не мог взять себя в руки.
Толкнув дверь, Робин внесла в кабинет поднос. Бристоу отвернулся, но его выдавали судорожно вздрагивающие плечи. Страйк успел еще раз взглянуть на девушку в костюме; та хмуро таращилась из приемной в его сторону поверх номера «Дейли экспресс».
Робин поставила на стол две чашки, молочник, сахарницу, вазочку с шоколадным печеньем (все это Страйк видел впервые), вежливо улыбнулась в ответ на благодарность и собралась выйти.
— Постойте, Сандра, — остановил ее Страйк. — Можно вас попросить…
Он взял со стола листок
Погуглите «Лула Лэндри»: правда ли, что ее удочерили, и если да, то кто. С посетительницей (что ей надо?) ничего не обсуждайте. Ответы запишите и принесите мне. Ни слова вслух.
Робин молча приняла у него записку и вышла из кабинета.
— Простите… Мне так неловко, — выдавил Бристоу, когда дверь закрылась. — Это не… Обычно я не… Я уже вернулся к работе, веду дела клиентов…
Он несколько раз сделал глубокий вдох. Покрасневшие глаза еще больше усиливали его сходство с кроликом-альбиносом. Правое колено опять задергалось.
— Для меня это было очень тяжелое время, — прошептал он, стараясь дышать ровнее. — Лула… а теперь вот мама при смерти.
От одного вида шоколадного печенья у Страйка потекли слюнки: он зверски проголодался, но жевать под всхлипы, охи и вздохи Бристоу было бы хамством. На улице пулеметной очередью грохотал отбойный молоток.
— После гибели Лулы мама совсем сдала. Сломалась. У нее онкология. Заболевание было в стадии ремиссии, но сейчас опять наступило ухудшение, и врачи говорят, что помочь ей уже нельзя. Понимаете, она пережила две такие трагедии. Когда не стало Чарли, она едва не лишилась рассудка. Тогда-то отец и подумал, что ей нужен еще один ребенок. Родители всегда хотели девочку. Они подали заявку, но не сразу получили разрешение, а тут подвернулась Лула, мулатка, — таких неохотно берут в семьи; вот так и получилось, что она вошла в наш дом, — сдавленно подытожил Бристоу. — Красавицей б-была с детства. Как-то раз мама взяла ее с собой по магазинам, и Лулу заметили на Оксфорд-стрит. Ею заинтересовалась «Афина». Это одно из самых престижных агентств. К семнадцати годам сестра стала профессиональной моделью. На момент смерти ее состояние оценивалось примерно в десять миллионов. Не знаю, зачем я вам это рассказываю. Вы, наверное, и так в курсе. Лула была на виду — люди считали, что знают о ней все.
Он неловко, трясущимися пальцами взялся за чашку и пролил кофе на безупречно отутюженные брюки.
— Что же конкретно вы хотели мне поручить? — осведомился Страйк.
Опустив дрожащую чашку, Бристоу крепко сцепил пальцы.
— По общему мнению, моя сестра покончила с собой, но я в это не верю.
Страйк вспомнил телевизионные репортажи: черный пластиковый мешок поблескивал под беспрерывными вспышками камер, когда его на носилках грузили в машину; папарацци, сбившись плотной кучкой, направляли объективы на слепые окна, и от черных стекол отскакивали белые блики. Как и любой вменяемый британец, Страйк знал о смерти Лулы Лэндри больше, чем ему хотелось или требовалось. Когда тебя со всех сторон грузят такой историей, ты волей-неволей впитываешь факты и составляешь собственное мнение, подчас настолько предвзятое, что у тебя даже не остается морального права войти в число присяжных.
— Но ведь расследование было проведено по всей форме?
— Да, но главный следователь изначально склонялся к версии самоубийства — только лишь потому, что Лула принимала препараты лития. Он упустил из виду множество фактов — об этом даже писали в интернете.
Бристоу бессмысленно потыкал пальцем в поверхность стола, где должен был стоять компьютер.
Вежливый стук — и в кабинете появилась Робин, которая передала Страйку сложенный листок и тут же вышла.
— Простите, — сказал Страйк. — Мне давно обещали прислать эту информацию.