Зов ночной птицы
Шрифт:
– Да уж, тебе не откажешь в великодушии!
– На его месте, вложив кучу денег в Фаунт-Ройал и видя, как мои вложения идут прахом, я бы, возможно, так же ратовал за скорейшую казнь.
– К черту его вложения!
– Да, сэр, – сказал Мэтью. – Я думаю, именно это страшит его в первую очередь.
Вудворд сбавил шаг, а потом и вовсе остановился. Рукавом вытер капли пота со лба, посмотрел на зловещее небо, потом на своего секретаря.
– Вот почему ты для меня так ценен, – произнес он, понемногу успокаиваясь. – Ты
– Я вижу только то, что есть на самом деле.
– Да, и сегодня мы увидели даже слишком многое. Я о миссис Ховарт. Она оказалась… моложе, чем я предполагал. А также намного красивее. При других обстоятельствах ее можно было бы назвать прелестной женщиной. Когда она разделась… должен сказать, мне нечасто случалось иметь дело с обвиняемыми женского пола. И я никогда не видел, чтобы женщина добровольно обнажалась перед чужими мужчинами.
– Не добровольно, – поправил его Мэтью. – Она знала, что с нее все равно сорвут одежду, если не снимет ее сама.
– Верно. И что можно сказать о ней на этом основании?
– Что она стремится хоть в чем-то сама себя контролировать. Или как минимум не желает, чтобы ее во всем контролировал Бидвелл.
– Хм…
Вудворд вновь зашагал на запад по улице Правды; Мэтью держался рядом с ним. Хотя запустение по-прежнему бросалось в глаза, кое-какая жизнь в поселке все же присутствовала. Далеко впереди две женщины перешли через улицу; одна из них несла большую корзину. Проехал мужчина на повозке, груженной тюками сена и несколькими бочками.
– Мне хотелось бы знать, – произнес судья, – что за секреты ты обсуждал с миссис Неттлз.
– Сэр?
– Ты можешь изображать невинное изумление перед кем угодно, но не передо мной. Я слишком хорошо тебя знаю. В такой день, как сегодня, ты ни за что не стал бы валяться в постели дольше обычного. Я скорее могу допустить, что ты встал пораньше, весь в нетерпении. Итак, объясни мне, почему миссис Неттлз не сказала о вашей беседе Бидвеллу?
– Я… обещал ей сохранить этот разговор в тайне.
Вудворд опять резко остановился и на сей раз направил на Мэтью более пристальный взгляд.
– Если это касается миссис Ховарт, я должен быть проинформирован. Если на то пошло, будучи моим секретарем, ты обязан предоставлять мне всю важную информацию.
– Да, сэр, мне это известно. Однако…
– Обещай ей все, что угодно, – сказал Вудворд, – но расскажи мне то, что я должен знать.
– Она просила меня не проболтаться мистеру Бидвеллу.
– Что ж, это и я могу ей гарантировать. А теперь выкладывай.
– Говоря вкратце, она попросила, чтобы мы с вами подошли к этому делу без предубеждения. Она уверена, что миссис Ховарт была обвинена ложно.
– А она сообщила, на чем основана ее уверенность?
– Нет, сэр. Она лишь высказала опасение, что наш разум
Вудворд перевел взгляд на примыкавший к улице Правды лужок, где паслись несколько коров. На бобовом поле женщина в соломенной шляпе занималась прополкой, в то время как ее муж приколачивал дранку на крыше дома. Рядом, по другую сторону жердевой ограды, стоял покинутый жильцами дом, поле за которым превратилось в болото, заросшее сорняками и мелким кустарником. На крыше этого дома сидели три вороны. Небось, дожидаются бегства соседей, подумал он.
– Ты ведь понимаешь, – произнес он вполголоса, – что, если Рейчел Ховарт – на самом деле ведьма, она может подчинить своему влиянию кого угодно.
– Миссис Неттлз просила меня ничего не говорить Бидвеллу как раз потому, что он может счесть ее попавшей под такое влияние.
– Хм… – Вудворд задумался. – Отрава может быть поднесена нам в разных чашах, Мэтью. Надо с осторожностью относиться к любой, из какой бы ты ни решился отпить. Ладно, идем дальше.
Они продолжили путь.
– А как тебе история Ноулза? – чуть погодя поинтересовался судья.
– Вранье. Он просто хочет выбраться из тюрьмы.
– А дьявольские метки на теле женщины?
– Неубедительно, – сказал Мэтью. – Подобные отметины встречаются у многих людей.
Не было необходимости лишний раз упоминать о пятнах, покрывавших лысый череп Вудворда.
– Согласен. А как быть с куклами?
– Думаю, вам стоит взглянуть на них самому.
– Пожалуй. Жаль, что миссис Грюнвальд уже вне досягаемости.
– Надо бы вытребовать у Бидвелла список свидетелей, доступных на данный момент, – предложил Мэтью. – А их допросы обставить так, чтобы Бидвелл не имел возможности вмешаться.
– Да, – кивнул судья, после чего искоса взглянул на Мэтью. – Нам, конечно, придется еще раз допросить миссис Ховарт. Уже более основательно. Мне кажется, она готова отвечать на твои вопросы, при этом игнорируя всех остальных. Что бы это могло значить, как по-твоему?
– Понятия не имею.
Вудворд сделал еще несколько шагов, прежде чем возобновить беседу.
– А ты не допускаешь возможность того, что она заранее знала о твоем утреннем разговоре с миссис Неттлз?
– Я всего лишь секретарь. У меня нет…
– …Никакого влияния? – прервал его Вудворд. – Ты ведь понял, о чем я?
– Да, сэр, – был вынужден признаться Мэтью. – Я вас понял.
– Что в особенности свидетельствует против нее, так это неспособность произнести «Отче наш». Если она может это сделать, то почему тогда молчит? Есть у тебя версии на сей счет?
– Никаких, – сказал Мэтью.
– Помимо изначальной: что у нее – по словам Пейна – должен обуглиться язык при упоминании Отца Небесного. В прошлых ведьмовских процессах бывали случаи, когда обвиняемые пытались прочесть молитву, но в корчах падали на пол прямо в зале суда.