Зов Орианы. Книга вторая. Арктический десант. [СИ]
Шрифт:
– Он... Димочка, родненький, - всхлипывая, произнесла Лиза.
- На какой площадке играют?
– тут же спросил Илья.
– А я почём знаю - на какой? Может, это двор, а может...
– Дворкин на миг призадумался, а потом хлопнул себя по лбу.
– Ну конечно же! Как я сразу не подумал!
– Что?
– не выдержав, хором воскликнули все трое.
– Стадион это любительский, - выдержав минутную паузу, изрёк Изя.
– Возле школы или в пионерлагере, там колёса в землю врыты, по периметру, и щитки для счёта голов. А на заднем плане - корпус здания, на нём картинка мозаикой выложена - мальчик и девочка
– Знать бы, где этот стадион находится, - проворчал майор, покосясь на Лизу, у которой по щекам медленно текли слёзы.
– Давай нам с Илюхой его картинку образом передай.
– И тут же обратился на приватном канале к Репину: 'Интересно, это он действительно видел, или наврал, чтобы от нас отвязаться?'
'А кто его знает?
– так же мысленно посочувствовал Илья.
– Сам Дассан сказал, что Изя по-настоящему ясновидящим стал'.
– А я знаю, где это, честное слово!
– неожиданно радостно вскрикнула Лиза, - это же недалеко от ЭКОРа, там у нас сейчас изолятор, а раньше пионерлагерь был!
– Уверена?
– строго спросил Андрей.
– Перепутать не могла, а то пошлёшь нас к чёрту на кулички...
– Точно оно, это место!
– взволнованно всхлипнула девушка.
– Я там недавно была, и картинку эту, мозаику с детками обшарпанную, видела! Нас, поварих, в этот лагерь возили приём готовить, когда к Магистру какие-то типы на вертолёте прилетели. Я ещё обрывок разговора слышала, Иннокентий Иванович так и сказал: 'в изоляторе надёжнее, глаз и ушей меньше'.
– Ну что ж, с местом мы кажется определились, там и будем искать мальчика, - довольно потёр руки майор.
'Тогда, как Изя советует, завтра на рассвете и стартанём с правой ноги?' - виртуальная усмешка Репина мелькнула и растаяла, как улыбка Чеширского кота.
Продолжая путь к реке, друзья рассуждали, зачем Дассану держать сопку под куполом.
– Кажется, я догадался, - выдал Репин.
– Вспомни нашу первую ночь здесь - комары и оводы досаждали, когда спать ложились, а потом как отрезало, несмотря на открытые двери.
Андрей вспомнил и согласился.
– То же самое и с росой, - продолжал развивать тему Илья.
– Дассан и Василиск поддерживают микроклимат на своей сопке, как мы кондиционеры 'зима-лето' в квартирах ставим.
– Почему когда мы приехали, нас только в первый вечер комары да мошки допекали? Что, купол стоит только, когда они в коттедже гостят?
– не унимался Андрей.
– Тогда за лето растения успели бы пожухнуть, а всё вокруг свеженькое, будто каждый день дождичком поливалось.
– Может, когда мы вечером приехали, купол по каким-то причинам сняли, а потом снова поставили, - предположил Илья.
– А кто и зачем?
– тут же переспросил майор.
– Кто из недоброжелателей-дасов решил покормить комариков местных нашей кровью?
– А может, и не дасы это вовсе...
– Тогда кто может такую хрень над сопкой выставить, если не они?
– Ну, может Дассан перезагрузку и чистку какую делал, - выдвинул последний аргумент Репин, - почём я знаю? Да и чего ты с этим куполом привязался? Стоит себе и стоит, нам же лучше!
Иванов обиженно замолчал, поняв, что Репин не хочет продолжать разговор и копаться в том, смысла чего не понимает. Дорога, по которой они шли, круто свернула влево и раздвоилась. Та, что пошире, вильнула
Вода в реке была холодная. Очень холодная. Как пояснил Василиск, один из её притоков выше по течению пробил туннель в земле, вероятно в слое вечной мерзлоты, потому что в месте выхода воды там всегда клубился белый пар.
Сейчас друзья должны были погрузиться в глубоком месте в воду, чтобы отрегулировать процесс терморегуляции кожи. На занятиях в ЭКОРе Иванов и Репин уже знакомились со строением и свойствами кожи человека и знали, что её нижний слой состоит из пучков соединительной ткани и жировых скоплений, пронизанных кровеносными сосудами и нервными волокнами. И что кожа - самый большой орган тела площадью около двух квадратных метров. Теперь им предстояло закрепить знания практикой - заставить свою кожную оболочку работать, подчиняясь командам и импульсам собственного головного мозга.
Вначале следовало как можно быстрее заставить слой подкожно-жировой клетчатки охладить всё тело. Затем нужно было, медленно повышая температуру кожи, одновременно согревать слой воды, прикасающийся к ней, и задержать дыхание - кто на сколько сможет.
По словам Василиска выходило, что в Северном Ледовитом океане, который омывает берега Земли Франца Иосифа, температура воды летом редко бывает выше четырех градусов по Цельсию. Конечно, долго плавать в такой воде никто не собирался, но вот когда нужно будет лёд растапливать, чтобы очистить проход к генератору, такие навыки смогут пригодиться. Ледник непредсказуем, эффект таяния может обернуться какими угодно последствиями.
Сначала Илья обгонял Андрея - ему с первого раза удалось продержаться под водой с задержкой дыхания почти пять минут. Затем Иванов увеличил свой результат до семи минут. Репин, войдя в азарт, продержался около девяти. Но майор был настроен решительно и снова побил рекорд, просидев без воздуха в холодной воде примерно пятнадцать минут.
Но Илья всё-таки его переиграл, недаром Дассан сделал из него творца. Чтобы компенсировать избыточное давление и оградиться от низкой температуры, он попытался перестроить структуру своей кожи наподобие чешуи. Поэкспериментировав, научился менять её структуру туда-обратно почти мгновенно, переходя из одного состояния в другое одной силой мысли. Иванов понял, что товарищ только что совершил на его глазах нечто необыкновенное. В сердцах обозвав Репина 'Ихтиандром хреновым', он попытался повторить данный эксперимент, но единственное, что ему удалось - угрубить свою кожу настолько, что она становилась похожей на тонкий панцирь. Однако при этом выращенный из собственной кожи 'гидрокостюм' немного сковывал движения.
Проведя в воде несколько часов, они, не сговариваясь, кинулись к берегу.
Хохоча от восторга, оба выскочили из ледяной воды и запрыгали по песку на одной ноге, толкая друг дружку плечами - кто кого. Они так увлеклись, что поначалу не заметили, что возле реки уже были не одни.
К ним приближалась инвалидная коляска, которую толкала женщина лет сорока, с трудом преодолевая сопротивление песка колесам. На коляске сидел паренёк лет двенадцати, который с интересом следил за потасовкой, устроенной двумя взрослыми дядями.