Зов Пятиликого. Эхо грядущей бури
Шрифт:
Я полностью разделял его мысли.
Айни также стояла рядом, глядя на пик горы. На девушке и вовсе не было лица.
– Ну да ничего, – подбодрил я ее, потрепав за плечо. – Чем раньше кончим, тем скорее отправимся обратно.
Она натянуто улыбнулась.
Выгрузив провизию с телеги, мы вместе с Плугом и возницей принялись таскать ее к платформе, возле которой дежурило четверо бойцов. На нас смотрели без особого интереса, не пытаясь заговорить и только когда донесли последний тюк с персиками, один из стражников сухо бросил:
– Все железо нахер.
Плуг был безоружен,
Досмотр занял минуты три, но большую часть времени часовые просто тискали девушку, в местах скрытых тонкой малиновой тканью, сопровождая свои действия пошлыми комплиментами. Айни переносила это стоически, умело скрывая раздражение и не делая попыток сопротивляться.
– Руки, – сказал наконец один.
Нам связали за спиной запястья, а во рты сунули по комку грубой ткани, благо достаточно чистой. Обычная процедура, проводимая на тот случай, если есть сомнения, что кто-то является магом и все же меры предосторожности в этом месте впечатляли.
– Отвернуться!
Мы выполнили команду, после чего стражник, судя по звуку, дернул несколько раз за одну из лебедок. Не удивлюсь, если количество его манипуляций содержало шифр для человека наверху.
Платформа дернулась и медленно поползла к вершине.
Едва мы оказались на месте, я смог сполна оценить масштабы укреплений. Пара десятков зданий была вытесана в белой мраморной породе, формируя целое поселение. Рядом сидел на камне седой старик, держащий в руках масляную лампу, да опоясанный мечом, возле него, прилаженный к лебедке хитрым механизмом, находился колокольчик.
– Разгружайте, – велел один из наших провожатых. – Девке идти за мной. Кляпы не доставать.
Айни взглянула на меня, словно малый ребенок, которого собираются отлучить от матери. И чего так привязалась?
Подмигнул ей, дал развязать себе руки да принялся за работу.
Людей на горе видно почти не было, лишь в отдалении, привалившись к широкому деревянному колесу, лежали изможденные рабы в лохмотьях. Пара часовых возле самого высокого здания, но и только.
Весь медок пришлось носить до места, выступавшего здесь в роли склада, где и впрямь хранилось немало припасов, а когда закончили, отправились под конвоем к пану Глыхарю.
Хозяин каменоломни находился в здании на самом краю площадки, но принимать посетителей не спешил. Нас оставили в небольшом помещении без окон – при этом двое провожатых двинулись обратно, а еще пара встали у двери. Кроме вытесанного из мрамора стола здесь лежало несколько грубых камней, выступающих, должно быть, в роли стульев. На одном сидел осунувшийся седой человек и скорбно смотрел себе под ноги в ворох окровавленного тряпья. Приглядевшись, я различил в ветоши еще одного, настолько изувеченного побоями, что признать в нем человека было не так-то просто. С лицом, превращенным в сплошную синюю гематому, он еле
Откуда-то неподалеку доносились и другие звуки, имевшие весьма очевидные причины. Женские отрывистые вскрики, то ли от боли, то ли от удовольствия.
Несмотря на то, что заряженного вина удалось глотнуть совсем недавно, из глубины разума прорывалась чуждая мысль, навязчивая и яркая, но словно бы подернутая серой дымкой. Никак не разобрать о чем.
– Кляпы, – бросил один из стражников, подошел и вытащил у нас изо рта куски ткани. – Если замечу хоть одну попытку колдовать, или просто что-то на нее похожее, сразу прирежу. Ясно?
Мы покивали и принялись ожидать пана Глыхаря, вынужденно слушая крики Айни.
Между тем, смутная мысль все настойчивее рвалась наружу. В попытке обуздать ее, пошевелил головой, разминая шею и внезапно узнал старика, сидящего неподалеку.
– Фельшам?
Он поднял на меня взгляд, словно бы и не удивившись тому, что мне известно его имя.
– Мы знакомы?
– Да… То есть, нет. Но Вы ведь целитель, верно? – я опасливо покосился на стражника, однако тому было наплевать на разговор.
– В прошлом. Здесь я работаю по большей части счетоводом, – старик говорил медленно, растягивая гласные в словах.
– Но Вы занимались раньше врачеванием?
– Занимался, – кивнул он. – Есть небольшой дар от Истока.
– Один мой знакомый. Он был ранен, и Вы спасли ему жизнь. Его имя – Асхар Тайип. Может помните?
– Конечно. Но это случилось очень давно. Как у него дела?
– Бывало и лучше. Однако он тоже до сих пор Вас помнит и… – голову резанула не только мысль, но и сильное, болезненное чувство. – И очень сожалеет, что бежал, когда мог бы отказать ответную помощь. Ему стыдно. Он пытался отыскать Вас потом, уже после Восстания Вольных городов, только лекарня оказалась разрушена. Думал, Вас давно уже нет в живых.
– Это ничего. Передайте при встрече, что я на него не в обиде. Дело давно минувших дней, – грустно улыбнулся старик.
– Вы здесь лечите раненых?
– Заряженный алкоголь слишком дорог, чтобы мне позволяли тратить заряд на рабов. Служу я в этом только пану Глыхарю и… – он проглотил подступивший к горлу ком. – Иногда поддерживаю жизнь тех, кого угораздило рассердить хозяина. Чтобы смерть не наступала слишком быстро.
Дверь распахнулась и на пороге появился грузный высокий мужчина лет пятидесяти, с короткими сплошь седыми волосами.
Глянув на нас пренебрежительно, он сел за стол, а один из стражников протянул ему исписанный лист бумаги.
– Кто такие? – пробубнил себе под нос пан Глыхарь, глядя в документ.
– Меня Плугом кличут, господин, – подобострастно произнес мой напарник. – Человек пана Барки я. Был у вас пару месяцев назад, тоже медку привозил, может помните?
Глыхарь никак не отреагировал на это и тогда представился я. Сухо и формально:
– Пятиликий. От Чингиля.
– Ясно. Ну и что за никчемную суку вы приволокли? Сухая, точно эти чертовы скалы, – не ожидая ответа, Глыхарь поднял на меня тяжелый взгляд: – Как дела у Чингиля? Я слыхал, Ладмира отправили на тот свет. Часом, не его работа?